Русские крестьянские ремесла и промыслы

Можно торговать лесом-кругляком, чтобы не морочить себе голову его распиловкой. Так и делали в советской стране: хотя и дешево, зато без хлопот. Выгоднее торговать пиленым лесом, а проклятый собственник за копейку душу черту готов продать, а не то что бревно на сортаменты распустить. А потому в устьях больших сплавных рек, при торговых портах, во множестве стояли лесопильные заводы. Это так говорилось: завод. На самом деле, на берегу ставились ряды высоких бревенчатых козел, метра два с половиной высотой, либо же в земле рылись ямы такой же глубины. Бревно укладывалось на козлы или на край ямы, один пильщик стоял внизу, а другой – наверху. Вот и весь завод.

Впрочем, пилить лес стали сравнительно недавно: в XVIII веке, когда Петр I ввел в употребление продольные пилы. До того бревно раскалывали, и топорами из двух половинок вытесывали две доски. Так доски и называются до сих пор в России тесом, хотя уже давно никто их не тешет.

Продольная пила мало похожа на знакомую многим поперечную двуручную пилу. Прежде всего, у поперечной пилы зубья в виде равнобедренного треугольника, а у продольной пилы зуб представляет собой неправильный остроугольный треугольник, наклоненный немного в сторону рабочего хода. Поэтому пилит продольная пила только в одну сторону, а обратный ход холостой. Полотно продольной пилы длинное, около двух метров, и к рабочему концу сужается. Ручки у нее развернуты поперек полотна и выступают с двух сторон, чтобы можно было ухватиться обеими руками.

Рис. 25.

1) пила продольная и поперечная;

2) зубья пилы поперечной и продольной

Верхний рабочий только поднимал полотно вверх, его ход был холостой. Нижний пильщик тянул пилу на себя и резал бревно. Сделав короткий распил, слегка вгоняли в него деревянный клин, чтобы пилу не зажало, и продолжали пилить, все время подавая бревно вперед. И так целый рабочий день, а он был ой какой долгий. И не потому, что владельцы этих лесопилок были такие жестокие эксплуататоры, а потому, что работа была сдельной и копеечной, и пильщики, чтобы заработать, сами заинтересованы были в долгом рабочем дне. Конечно, можно было бы повысить плату рабочим, но тогда вздорожала бы доска, а ведь ее покупали и простые люди, хотя бы и крестьяне-столяры и мебельщики либо судостроители. В утешение рабочим-пильщикам весь горбыль, то есть неправильной формы окраинки бревен, поступал в их пользу и давал небольшой дополнительный доход. Работа ведь действительно была утомительной и однообразной: пильщики говаривали, что кабы подмышки у них были чугунные, то давно бы стерлись. Каковы были выработка и заработки пильщиков, можно увидеть из данных по Вологодской губернии 40‑х годов XIX века, где работа с древесиной была самым распространенным видом заработков крестьян. Здесь сплав пиленого леса производился главным образом в Яренском уезде. За каждую доску 2 пильщика получали 60–70 копеек ассигнациями (15–20 копеек серебром). Из бревна выпиливалось две доски. С 1 января по 1 мая два человека напиливали до 300 досок и могли получить до 225 рублей ассигнациями, но так как велика была отбраковка досок, то плата составляла обычно около 170 рублей, т. е. по 85 рублей на человека. Горбыли продавались по два рубля серебром за сотню, что также давало еще рублей шесть. Работали пильщики на своих харчах, что, естественно, снижало сумму чистого дохода.

Россия была едва ли не крупнейшим поставщиком пиленого леса на мировой рынок. Считалось, что в конце XIX века на каждого жителя страны приходится около 0,08–0,10 кубической сажени пиленого леса, т. е. всего выпиливалось 8–10 миллионов кубических саженей в год на сумму не менее 200 миллионов рублей. Более точны были цифры вывоза леса за границу – на 40 миллионов. Лесозаводов в 1892 г. было 617, с производительностью на 20 миллионов руб., т. е. на них выпиливалась лишь половина отпускаемого за рубеж леса, остальное же громадное количество пиломатериалов получалось ручным трудом.