Русские масоны. От Романовых до Березовского

Только убедившись в крахе самодержавия, масоны приступили к формированию новых порядков на базе Государственной думы. При их содействии совет ее старейшин избрал Временный исполнительный комитет Думы в составе 12 человек под председательством Родзянко, куда вошли нять масонов: А.Ф. Керенский, Н.В. Некрасов, А.И. Коновалов, Н.С. Чхеидзе и В.А. Ржевский. Официальная задача нового органа состояла в умиротворении столицы. Некрасов не без хвастовства утверждает: «В Февральскую революцию на мою долю выпала работа во Временном комитете Государственной думы и по связи с Советом депутатов. От

нашей группы исходила сама инициатива образования Временного комитета, как и решение Думы не расходиться, т.е. первых революционных шагов Думы. Весь первый день пришлось употребить на то, чтобы удержать Думу на этом революционном пути и побудить ее к решительному шагу взятия власти, чем наносился тяжкий удар царской власти в глазах всей буржуазии, тогда еще очень сильной»²²⁰.

В тот же день, 27 февраля 1917 г., открылось первое заседание Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов. Председателем стал Чхеидзе, его заместителями известные нашим читателям Скобелев с Керенским. Из 15 человек исполкома большевиков было всего трое. Новый орган явочным порядком присвоил себе и ряд правительственных функций, что привело к созданию в стране двоевластия. В такой обстановке масоны пытались сблизить оба учреждения, чтобы второе подчинить первому.

Сперва же либералы стремились действовать но заготовленному на случай дворцового переворота сценарию при отстранении Николая II и замене его великим князем Михаилом Александровичем в качестве регента при малолетнем наследнике престола, т.е. сохранить монархию, придав ей конституционные формы. Причем выполнение деликатной миссии взяли на себя лидеры кадетов и октябристов, персонально Милюков с Гучковым. Их левые коллеги тем временем продолжили замену властных структур представителями тех же партий и своими единомышленниками, разослав в министерства 21 эмиссара, в том числе 8 членов тайной организации. Однако в ключевые ведомства МВД, МИД, военное и морское министерство масонов почти не допустили, они преобладали в министерствах юстиции, земледелия и финансов²²¹. Параллельно было сформировано Временное правительство во главе с близким кадетам князем Г.Е. Львовым, являвшимся одновременно министром внутренних дел, министром иностранных дел стал Милюков, военным и морским министром Гучков, масоны довольствовались пятью местами из 12, министрами сделались Н.В. Некрасов, торговли и промышленности А.И. Коновалов, финансов М.И. Терещенко, земледелия А.И. Шингарев, юстиции А.Ф. Керенский. Таким образом преобладания членов ВВНР не наблюдалось, им выделили сравнительно второстепенные посты, чем они не были вполне довольны.

Первые временщики поспешили наладить тесные отношения с послами дружественных держав. Еще 26 февраля 1917 г. французского посла М. Палеолога посетил один видный чиновник, проинформировавший о ситуации в стране и о намерениях либералов. В ответ он услышал: «Я, как посол Франции, естественно, считаю войну своей первоочередной работой. И поэтому желаю, чтобы революция была по возможности ограничена в своих действиях и порядок поскорее восстановлен при сохранении царского строя в конституционном облике». По словам чиновника, подобное мнение разделяют Родзянко, Гучков и Милюков. А другой дипломат той же страны отметил в дневнике: «В Думе образовался комитет из 12 членов, который пытается канализировать революционную волну... Дело войны и союзников могут спасти только энергичные репрессии, и мы их желаем от всего сердца»²²². То был ясный намек на жестокое подавление властями брожения во французских войсках, не испытывавших горячего желания отправляться на фронт. Особые опасения вызывало у французов состояние русской армии. Глава военной миссии гененерал М. Жа-нен в телеграмме начальству сетовал: «В течение длительного времени рабочие военных заводов Петрограда не делают ничего или почти ничего, а в довольно многих местах, вроде Москвы, они еще и бастуют. С началом революции офицеры и солдаты, по крайней мере в тылу, интересуются только политическими, отнюдь не военными вопросами. Петроградские же штабы временно бездействуют по собственной воле или принуждению. Чрезвычайно упала дисциплина в тылу, войска возбуждены, приме!юм тому одна из бригад для отправки во Францию, которая, видимо, полностью разложилась». Ему вторил Палеолог 10 марта в депеше премьер-министру и министру иностранных дел А. Рибо, полагая, что «национальные усилия России окажутся ослабленными и малозначительными еще довольно значительное время»²²³.

Иными словами, требовалось принять экстренные контрмеры, которые правящие круги государств Антанты возложили на французов, якобы лучше других знавших Россию и пользующихся там значительным авторитетом среди населения, чего на деле не наблюдалось.