Русские мужики рассказывают

Борьба действительно главная тема книги "Уход и смерть Л.Толстого", но для марксиста и для единомышленников Толстого слово это несет совершенно разный смысл. "Надо договари-вать до конца, - отвечает крестьянин Б. Мазурин профессору Б. Мейлаху, - и внести полную ясность в это понятие, прилагаемое к Толстому... Борьба Толстого не была какой-то политичес-кой деятельностью, она неизбежно вытекала из его основного, цельного мировоззрения, как и все остальные положения его учения. Никакими натяжками нельзя представить Толстого лидером политической партии, борющимся за власть над людьми. Нельзя представить себе Толстого государственным деятелем, руководящим и распоряжающимся людьми при помощи неизбежных средств государственной власти. Но и нельзя себе представить Толстого молчащим в такие ужасные годы, как 1937 и 1938-й". (Б.В.Мазурин из Зап. Сибири - Б.С.Мейлаху, 17 апреля 1962 году (Машинописная копия).)

В диалогах с официозными советскими учеными и писателями толстовцы далеко не всегда могли высказать всю известную им правду. Это было небезопасно даже в хрущевские времена. Да и бесполезно было описывать столичным вальяжным собеседникам тот жестокий личный опыт, который закалил в их душах толстовские истины. Лауреату Сталинской премии Мейлаху не было никакого дела до лагерных расстрелов и голодных смертей, которые в сталинские времена вырвали сотни жизней из среды крестьян, исповедующих философию Льва Толстого.

И тем не менее, когда дело доходило до вопросов принципиальных, "мужики" показывали себя людьми твердыми. В 1964 году бывший секретарь Л. Н. Толстого В. Ф. Булгаков опубли-ковал в СССР книгу "О Толстом". В основе ее лежала его же книга, выпущенная еще в 1911 году. (В.Ф.Булгаков. "У Толстого в последний год его жизни". М., 1911.) Но из 53-х лет, которые прошли между первым и вторым изданием, Валентин Булгаков двадцать с лишним лет провел на Западе в эмиграции, был впущен советскими властями после войны на родину и в благодарность за это должен был доказать советским властям свою лояльность. Тема "русское толстовство" вполне подходила для этой цели. Особенно резко В.Булгаков обрушился на умершего уже к тому времени В.Г.Черткова. Он изобразил его в своей книге подлинно злым гением великого писателя. Что касается самого Толстого, то по ленинской схеме Булгаков расчленил его на "хорошего" писателя и "никчемного" философа, который не понимает ценности политического насилия даже тогда, когда насилие направлено на "добрые", "революционные" цели.

Книга "О Толстом" возмутила толстовцев. О булгаковских "перлах" писали друг другу Левинскас, Мазурин, Гусев, Пряхин, Кофман и многие другие. Толстовец Исаак Моисеевич Кофман, проведший за свои убеждения два десятка лет в сталинских лагерях, в большом письме к Валентину Булгакову перечислил все то, что принесло России учение о классовой борьбе и революционном насилии:

"...Банды первых годов революции с их диким шовинизмом, с грабежами и убийствами мирного населения; ужасы ЧК с ежедневными групповыми расстрелами людей, виновных в том, что хотели быть богатыми, то есть хотели того, чего все хотят, а потом появление всякого рода "ягод", "ежовых", "берий" и т.д. Разве это не результат учения о борьбе и насилии? А ужасы, перенесенные от... Сталина, или, как их мягко именуют сейчас, "ужасы культа личности" разве это не результат учения о борьбе и насилии? Разве все вышеизложенное не от того, что люди отвергли путь, указанный величайшим мыслителем человечества... путь любви и непротивления злу злом, а избрали одобряемый вами путь, который уже завел человечество в Треблинки и Бабьи Яры?!". Письмо И.М.Кофмана В.Ф.Булгакову, 1964 г. (Машинописная копия).)

Искажали философские идеи Толстого в советское время не только литературоведы и мемуаристы. Как правило, дезинформативными были радио- и телепередачи, посвященные памяти великого писателя, а также речи и доклады на посвященных ему вечерах. О характере таких вечеров и публичных чтений толстовец Н. И. Пряхин писал: "Даже те, кто стояли совсем близко к Толстому, стараются теперь на вечерах, устраиваемых в его память, не вспоминать того, что было самым главным в его жизни, а стараются обойти это молчанием. Не будем же удивляться тем, которые... всеми силами стараются в пользу дурного скрыть от публики хорошее. У меня на этих вечерах получается такое впечатление, что Толстого хоронят каждый раз, а не воскрешают". (Н.И.Пряхин из Москвы - Б.В.Мазурину 2 октября 1962 года. (Машинописная копия).)