Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

О темпераменте Рябова говорит такой факт: как-то при выезде на полеты я, уже сидевший в кузове грузовика, по его же просьбе, подал ему руку, чтобы помочь прыгнуть с колеса, на котором он стоял, в кузов. Рябов зацепился за болты, торчавшие из деревянных досок кузова сляпанной по-стахановски трехтонки и больно ударился ногой. В связи с этим обстоятельством он ударил меня по лицу — закатил «леща», как говорили на Кубани, сорвав, таким образом, злобу. Разъярившись, я схватил Рябова и вышвырнул его из кузова. Он упал на пыльную дорогу плашмя и не шевелился. Я перепугался: думал, убил. Но блудливые коты живучи. Вскоре Рябов поднялся, отряхнулся и, как ни в чем не бывало, полез в кузов, но уже с другого, противоположного мне, колеса. Инцидент был исчерпан, и мы остались приятелями.

Так вот именно Рябова опытная Тамара заманивала все дальше и дальше. Тамара и Рябов начали часто встречаться, чему особенно способствовало то обстоятельство, что Тамара не расписывалась ни с кем из своих мужей. Это вообще было модно в те времена, считаясь проявлением пролетарского отношения к сексу. Так что Сурин, бродивший по школе в поисках Тамары, в общем-то и не имел на нее никаких юридических прав.

В августе 1934 года в только что построенном Доме Офицеров состоялся выпуск молодых командиров звеньев. Всем объявляли новые места службы и присвоенное звание. Мне, вместе с группой из десяти человек, помню Ивана Стовбу, Александра Чайку, Николая Шаламова, Николая Устименко — выпало служить в Киевском Краснознаменном Особом Военном Округе командирами звеньев в тринадцатой эскадрилье первого отряда штурмовиков. Мне присвоили звание К-6 с правом ношения четырех квадратов, что примерно соответствует промежутку между старшим лейтенантом и капитаном. Такое же воинское звание получил и Анатолий Рябов, дойдя до фамилии которого начальник школы Иванов, взяв самую высокую оперную ноту, громогласно провозгласил: «Томск! Подальше от царицы Тамары!» Зал грохнул от хохота. В замкнутой военной среде все очень внимательно следят за любовными интригами и сопереживают их участникам. Однако Рябова было не так легко разлучить с Тамарой, которая заранее выехала в Севастополь и ожидала Анатолия на железнодорожном вокзале. Они повезли свою пламенную страсть в сибирские снега. К сожалению, не надолго: во время выполнения фигуры высшего пилотажа самолет Рябова развалился в воздухе, и Анатолий не успел открыть парашют. Отважный Дон-Жуан занял свое место под фанерной пирамидкой, увенчанной пропеллером, которые так щедро раздавали советские ВВС своим героям, а ветреная Кармен через неделю вышла замуж за техника, но потом, решив, что наземный персонал — это не уровень в смысле пайка и зарплаты, переметнулась к летчику. Однако суровый сибирский климат явно не отвечал требованиям любительницы пляжей и тенниса. Скоро Тамара вернулась в Качу, где Сурин не стал придираться к мелочам. Тамара воцарилась в Каче, по-прежнему дразня все новые поколения учлетов и проживая под крышей Сурина, который объяснял, выслушивая разнообразные подколки, что если собачонка привыкла бегать за возом, то она побежит и за саньми.

После выпускного вечера, на котором мы пили ситро и слушали арии в исполнении начальника школы (водка в те годы была в авиации вне закона), я отправился по месту назначения, поблизости от родины предков моей матери, в Киев. У нас с Верой было прекрасное настроение: ее ожидание в скверике около Дома Офицеров закончилось приятным известием — мы ехали в Киев, чему она сначала не поверила и заявила с присущей ей кубанской категоричностью: «Брешешь!» Потом мы ожидали ребенка. Так что язык, вернее умение держать его за зубами, таки довел меня до Киева. Вещи были уже собраны, билеты забронированы, и мы направились на горвокзал Севастополя, где устроились в плацкартном вагоне. Прощай Кача, на которой все иначе, как пелось в курсантской песне. Еще раз увижу тебя только летом 1944, ровно через десять лет — обгорелые стены зданий после пожара, бушевавшего уж не знаю, при обороне Севастополя ли или освобождении. Увижу тебя с высоты тысячи метров, с борта истребителя ЯК-1, летя после выполнения боевого задания с мыса Херсонес.

Страница третья. Маршрут: Киев-Чунцин