Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Кстати в связи с Костей может возникнуть вопрос: почему я так часто пишу о проходимцах, а хороших людей упоминаю мимоходом? Во-первых, таково свойство добра, которое воспринимается как должное, а во-вторых, мне пришлось жить в такой системе, которая в автоматическом режиме, выталкивала наверх проходимцев и топила порядочных людей. Всякая деспотия — царство подлецов. А уж деспотии хуже той, в которой мы жили, трудно даже придумать. Итак, в моем кармане зазвенело и зашелестело. Бодрым строевым шагом я устремился на знаменитый киевский Евбаз — Еврейский Базар, шумевший в те годы на месте нынешней площади Победы. Это был уникальный рынок, состоявший из бесконечных рядов деревянных крашеных рундуков. Несмотря на все усилия экспроприаторов задавить частную инициативу, с евреями не так легко было справиться, они умудрялись внедрить дух предпринимательства и частный интерес даже в до предела зарегулированную государственную торговлю, разрушая ее изнутри, как червь яблоко. Всякий киевлянин знал, что если очень нужно — иди на Евбаз. Торговцы, среди которых действительно было много евреев, рубили мясо, продавали ржавые железки и гвозди, всевозможных сортов рыбу, новую и ношенную одежду, разнообразные овощи, кровати и другую мебель, словом все, что нужно человеку для жизни. Были бы только деньги, которые тогда еще не потеряли свою цену и пускались в оборот скупо. Печатный станок еще не набрал бешеных оборотов, приведших нашу экономику к краху в начале девяностых.

Система торговли на Евбазе была такова: даже если какой-то продавец отказывал тебе, не имея нужного товара, из-за соседнего рундучка выныривал некто очень услужливый с большим носом и вытаращенными от усердного желания помочь глазами. Прижимая лодочкой руку ко рту, этот некто интересовался, в чем нуждаешься, и предлагал следовать за ним.

Нашелся и у меня такой благодетель, низенький, толстенький, подвижный как шарик ртути, рыжий еврей лет сорока. Подобно Тарасу Бульбе, приехавшему в Варшаву выручать Андрея, я устремился с ним вверх по улице Менжинского, петляя среди старых гнилых домишек и вековых деревьев. Сманеврировав между двумя помойками, мы оказались в гнилом дощатом сарае. Но именно это неказистое строение оказалось пещерой Аладдина. Мой спутник сразу определил мою судьбу и потребности. Ни о чем не спрашивая, сообщил детали моей биографии. Наговорил мне массу комплиментов, если верить которым более красивого, умного и перспективного офицера он в жизни не встречал. С похвалой отозвался о моей жене, которой сроду не видел. Он изучил весь список товара, который мне требовался, составленный совместно с Верой в наших девятиметровых хоромах, и уточнил детали: сколько чего для первого, сколько чего для второго и третьего. Если я колебался, он сразу же советовал мне, причем таким образом, что возразить было практически невозможно.

Выяснив, что моя жена беременна, он предложил мне хорошее оцинкованное корыто. Словом, я, лопуховатый славянин, оказался в руках человека, представляющего вековую традицию восточной торговли, идущую от древних египтян и финикийцев. Из каких-то зашарпанных ящиков появилось все то, чего и близко не было в государственной торговле: новенький примус, корыто для стирки белья и мытья ребенка, штук пять кастрюль, вложенных одна в одну, керамические тарелки разного размера, кофейник и чайник, ложки и вилки, поварка, граненые стаканы, три сковородки — как объяснил мне мой продавец и подошедшая к месту торговли его жена, полная еврейка, сковородки нужны для разных видов пищи, а к ним совершенно необходимо кухонное полотенце.

Таким образом, я решил вопрос об устройстве домашнего хозяйства. Я даже перевыполнил план, взяв пятнадцать предметов вместо пяти, указанных в списке, всего на сорок рублей. И не скажу чтобы меня ободрали. Думаю, что прибыль, полученная от этих торговых операций моим продавцом, имевшим, конечно, доступ к государственным торговым базам, была вполне умеренной — рублей десять. Как объяснил мой продавец: ему тоже нужно жить, хотя он знает, что я молодой и мне трудно, но у меня все впереди. Подбодренный таким образом, я в недоумении остановился у двух больших узлов, в которые были связаны мои вещи. Но система была отработана. Еврей привел двух грузчиков: здорового украинца хулиганского вида и еще одного еврея, который ничего у меня не спрашивая, сразу же заявил, что переноска вещей до авиагородка будет стоить по рублю на брата. У них уже были приготовлены сумки и веревки. Они сложили мои вещи и закинули себе на горбы. Через час вся эта утварь уже предстала перед требовательным взором молодой жены.