Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Однообразие нарушил красный аэроплан, прилетевший дней через десять после высадки белых. Эта маленькая легкая машина, сделанная из дерева и обшитая перкалью, производства французской фирмы «Авро», была из числа приобретенных еще для царской армии, законной наследницей которой, далеко не только этих, покрашенных эмалитом самолетов, стала армия Красная. Иначе откуда бы в нашей самой сильной и передовой от тайги до британских морей армии завелись бы вдруг вместе с неуставными «так точно» и «не могу знать», дикие традиции издевательства над человеком, привычка решать боевые задачи, шагая по трупам рядовых и младших командиров, тупость, дикость и прочие прелести? Самолетик, боевые качества пилота которого я сейчас могу определить на основании своего личного двадцатилетнего летного опыта, вел себя в ахтарском небе без суеты и по-хозяйски. Не обращая внимания на хлопки винтовочных выстрелов, раздающиеся с земли, покружил над станицей на высоте 500 метров, сводящей винтовочную пулю к потере убойной силы, и грамотно сориентировался в ситуации. Штаб белых явно мог быть или в большом здании кинотеатра в центре Ахтарей, или замаскированным в густом станичном саду, или в красивом доме разорившегося помещика Чумака, или в доме Беликов, возле которого стояла открытая со складным брезентовым верхом легковая автомашина марки «Рено». Недолго думая, пилот снизился и, идя по прямой, дал возможность штурману, достававшему бомбы прямо с пола второй кабины, как говорят, на мужицкий разум, без всякого приспособления для бомбометания, основываясь лишь на, очевидно, богатом практическим опыте, верном глазе и твердой руке, довольно удачно посылать на землю гремучие подарки. На моих глазах было сброшено четыре бомбы: первая, разорвавшись, посрывала кору с пирамидальных тополей, росших возле кинотеатра, вторая рванула в парке, третья возле дома Чумака, а четвертая пробила крышу и потолок дома Беликов, где действительно находился штаб, и застряла в подполье. Белые офицеры, как ошпаренные, кинулись из помещения своего штаба, но, видимо, хорошо молились за них в Крыму, Стамбуле и Париже — бомба не взорвалась. Обычная беда русской армии: поэтапно подводит то фронт, то тыл. В этот штаб белые уже не возвратились: наскоро поснимали средства связи и ушли в другое место.

Этот прилет аэроплана стал поворотным пунктом всей этой кампании, неплохо описанной в повести Фурманова «Красный десант». Стратегический план красных состоял в комбинированном ударе конницы с фронта и высадке крупного десанта, спустившегося на пароходах из Краснодара по реке Кубань в тыл белым. Но, повторяю, в конечном итоге, все решила позиция казаков, которые, конечно, вели бы себя иначе, если бы могли предвидеть ужасы коллективизации.

Человеку свойственно верить в лучшее: так попали русские в лапы Сталину, а евреи — Гитлеру. Двадцать или тридцать тысяч офицеров, оказавшихся в тылу гораздо более многочисленного неприятеля, без массовой поддержки населения, были, в общем-то, обречены. А советская власть довольно определенно обещала крестьянам землю, в отличие от белых офицеров, среди которых было немало помещиков, которые явно пришли ее забирать.

После поражения под станицей Тимашевской от красной конницы, состоящей нередко из тех же казаков, белые обратились в бегство. Бежали офицеры в чекменях и в новенькой английской форме, гнали с собой пленных красноармейцев, многих из которых уже вроде бы обратили в свою веру, приодев в английское и даже вооружив и снабдив гнилыми английскими консервами. Все это шествие проходило мимо участка степи, где разместился табор Пановых. Запыленные, грязные, морально подавленные и ожесточенные, белые, вразброд, вперемежку с телегами, возами и пушками валили по пыльной степной дороге, втягиваясь в узкое дефиле между плавнями с одной стороны, и густыми зарослями камыша с другой, по направлению на казачьи станицы Кирпели и Гривенскую. Отсюда они пробьются на Тамань и через Керченский пролив уйдут в Крым. Вот так, на глазах десятилетнего сельского паренька, сына погибшего красноармейца, завершалась одна из величайших драм в истории, оканчивалась неудачей последняя реальная попытка белых вернуть себе власть на российских просторах. Отныне они уходили с арены российской истории, в очередной раз отвергнутые Россией, спасать которую собирались. Уходили казачьи офицеры в чекменях с шашками и кинжалами на поясах, люди, несомненно храбрые, предки которых много сделали для Отечества, да и они сами готовы были пролить за него кровь до последней капли. Вот только ничего от них Россия уже не принимала. Уходили вчерашние петербургские аристократы в ладно подогнанной английской форме, декаденты, поклонники Надсона. Уносили свою вселенскую тоску на просторы асфальтированных полей Парижа. Россия, которой они не сумели открыть путь к свободе, выбрасывала их за свои пределы. Сюда они уже не вернутся никогда.