Русские на снегу: судьба человека на фоне исторической метели

Первого апреля в наш полк прибыл член Военного Совета восьмой воздушной армии полковник Рытов, с которым мы долго беседовали. Требование командования было прежним: усилить удары по врагу. Это, конечно, легко сказать. А у нас на памяти еще была драма, произошедшая в середине марта 1944-го года. Две эскадрильи «Горбатых» 75-го полка в сопровождении четырнадцати наших «Яков» штурмовали колонну немецких автомашин на правом берегу Днепра, севернее Никопольского плацдарма. С пулеметов, установленных на кабинах грузовиков, немцы вели интенсивный зенитный огонь. Пули крупнокалиберных пулеметов с бронебойным наконечником пробивали обшивку штурмовиков. Один из «Илов» оказался подбитым и совершил вынужденную посадку на вражеской территории, оказавшись на раскисшем после дождей поле. Наши ребята решили спасать товарищей. Второй штурмовик делает посадку у подбитой машины и забирает на свой борт экипаж, состоявший из двух человек. Штурмовик натужно ревел мотором, но колеса увязли в грязи по самую ступицу. Получалось, мы теряем уже два самолета и четырех авиаторов. Третьим самолетом, севшим на раскисшее поле, была машина командира эскадрильи, который водил в бой всю группу, Героя Советского Союза старшего лейтенанта Лени Беды. Он забрал на свой борт ораву, с которой благополучно засадил в грязь и свой штурмовик. Дела вообще запахли керосином — в ловушке оказались уже три машины и шесть человек. Хорошо, что Леня не растерялся, а приказал всем своим пассажирам выбраться из самолета и толкать «ИЛ-4» снизу под плоскости — раскачивая машину и помогая двигателю вырвать ее из грязи. Именно так они сумели вытолкать из грязи штурмовик, мотор которого яростно выл на полном газу, и помочь ему оказаться на грунтовой дороге, которая была неважной, но все же слегка утрамбованной проезжавшими по ней автомобилями немцев. «Такси было подано», и Леня следующим образом разместил пассажиров: два летчика заняли места в задней кабине «ИЛ-4», вместе со стрелком-радистом, а два стрелка-радиста устроились в гондолах шасси самолета, среди подкосов стоек. Леня Беда не собирался убирать шасси в полете. Он дал своему мотору форсированный полный газ и двигатель «М-34» заревел, гудя, как извергающийся вулкан. Штурмовик пошел разбегаться, к счастью, местность была пологая, замечено, что смелым везет, и разбегаться было легче. Самолет оторвался от земли. Эта грязь чуть не погубила все дело. Мало того, что она плотно облепила стрелков-радистов, пристроившихся в гондолах шасси, ребята едва отмылись на аэродроме, но еще и отяжеляла штурмовик, прилипая к нижней части плоскостей, что очень мешало взлету. И все же Леня взлетел. Не оставались в стороне и наши ребята, которые заметили, что навстречу бегущему по проселочной дороге штурмовику, в двух-трех километрах, едет штук десять повозок, а за ними две автомашины, полные немецких солдат. Немцев «попросили» не спешить пилоты-истребители, старший лейтенант В. Н. Люсин и младший лейтенант С. Н. Ипполитов, накрывшие их пушечным огнем. Солдаты врага побросали свои повозки и автомашины и разбежались по раскисшим полям вдоль дороги. Самолет Лени Беды, взлетавший по прямой с набором высоты, пролетел над ними всего на высоте трех метров. Потом Леня Беда, на высоте 50-100 метров, благополучно пересек Днепр и линию фронта. Все остальные машины: и штурмовики, и истребители, заботливо прикрывали его плотным роем. Когда штурмовик Беды закончил пробег и остановился, совершив посадку на нашем аэродроме, то из него, будто из городского автобуса, буквально посыпались люди. И хотя мы накромсали немало немцев, но и потери были чувствительны: два штурмовика. Конечно, это пустяки, по сравнению с тем, что могло случиться. А сам пример товарищеской выручки и самопожертвования заслуживал высокой похвалы. С такими ребятами воевать не страшно. Хрюкин своей властью наградил все три экипажа «Илов» орденами Боевого Красного Знамени, целый ящик которых хранился в отделе кадров штаба армии. А через две недели войска Третьего Украинского фронта освободили тот район, где на раскисшем поле сидели два наших, застрявших в грязи, «Ила». Самолеты оказались целыми и невредимыми. После небольшого ремонта они снова уходили на штурмовку. Уж не знаю, то ли немцы не успели сжечь наши машины, то ли у них были на них свои виды, да потом стало не до того, спасались по принципу: «Не до жиру, быть бы живу». К этому времени относится и конец Никопольского плацдарма. Войска Третьего Украинского фронта проломили немецкую оборону на севере и захватили в плен до семидесяти тысяч немцев и румын.