Русские народные сказки

Встал старик, пошел к воеводе. Вышел воевода и спрашивает: «Ну что, принес цыплят?» – «Да дочь-то говорит, что через полчаса цыплята будут. Да надо, – говорит, – их кормить белояровым пшеном; так вот она прислала несколько зерен, чтоб вы посеяли и чтоб через полчаса все было готово». – «Да разве можно, чтоб зерно в полчаса выросло и созрело?» – «А разве можно, чтоб цыплята выпарились в одну ночь?» Нечего делать воеводе: перехитрила его Семилетка.

Вот он взял дал бедному пряжи и говорит:

«Пусть твоя дочь к завтраму соткет полотно и сошьет мне рубашку!» Отец запечалился, пошел и сказал обо всем Семилетке. «Ну, батюшка, не тужи. Молись спасу да ложись спать: утро вечера мудренее». Отец лег и заснул. Утром и будит его Семилетка: «Вставай, батюшка! Пора к воеводе идти. Ступай к нему, отнеси льняного семени и скажи, что рубашка готова, да нечем прострочить воротник: пусть он это семя посеет, и чтоб оно выросло, и чтоб через полчаса ко мне прислал!» Отец пошел и сказал все воеводе.

Воевода и говорит: «Как же это можно, чтоб через полчаса лен вырос и из него напрясть нитки?» – «Так как же можно в одну ночь соткать и сшить рубашку?» Опять перехитрила Семилетка воеводу!

Вот он и говорит старику: «Ступай скажи своей дочери, чтоб она ко мне пришла ни пешком, ни на лошади, ни на санях, ни на телеге, ни нага, ни оболочена[1] и чтоб принесла ни подарок, ни отдарок». Приходит отец домой, рассказал все дочери. Вот на другой день Семилетка взяла сняла с себя одежду, обвернулась мережей, взяла голубя, отправилась к воеводе на лыжах.

Пришла она к воеводе и подала ему голубя.

Голубь тотчас вырвался и улетел. И тут перехитрила она воеводу; а она ему очень понравилась. Он и говорит ей, что «я сам завтра приеду к вам». Старик и поехал в город закупать припасов – угостить гостя.

Только на другое утро приезжает воевода к дому Семилетки. А у ней ни кола, ни двора: только сани да телега стояли. Воевода и смотрит: куда ему привязать лошадь? Вот он подходит к окну и спрашивает Семилетку: «Где бы мне привязать лошадь?» – «Привяжи между летом и зимой!»

Воевода думал, думал – едва мог догадаться, что между летом и зимой значит между санями и телегой. Воевода взошел в комнату и спрашивает: «Где твой отец?..»

Потом воевода стал сватать за себя Семилетку, но с тем, чтоб она не вмешивалась в его воеводские дела; если же она не сдержит обещания, так он ее с тем, что всего больше ей нравится, отправит снова к отцу.

Вот обвенчались они, живут да поживают.

Много ли, мало ли прошло времени, только один мужик просит у другого лошадь съездить на поле за репой. Тот дал лошадь; мужик поехал, а приехал поздно вечером. Потому он не повел ее к хозяину, а привязал к своей телеге. Встает он утром, видит: под телегой жеребенок.

«Жеребенок мой: он под телегой; видно, репа либо телега ожеребилась». А тот, чья была лошадь, говорит: «Жеребенок мой». Спорили, спорили; пошли к воеводе судиться. Воевода и рассудил: «Жеребенок найден под телегой; так, значит, он того, чья телега». Услыхала то Семилетка, не удержалась и сказала, что он неправильно судит.

Воевода рассердился, потребовал разводной.

После обеда надо было Семилетке опять ехал, к отцу. Только она за обедом напоила воеводу допьяна. Он напился и заснул. Она велела его, сонного, положить в карету и уехала вместе с ним к отцу. Там уже воевода проснулся и спрашивает: «Кто меня сюда перенес?» – «Я тебя перевезла, – говорит Семилетка, – у нас было условие, чтобы я взяла то, что мне наиболее нравится. Я и взяла тебя». Воевода удивился ее мудрости, помирился с ней и возвратился домой; стали жить да поживать.

Иван-Царевич и Белый полянин

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь; у этого царя было три дочери и один сын Иван-царевич. Царь состарился и помер, а корону принял Иван-царевич.

Как узнали про то соседние короли, сейчас собрали несчетные войска и пошли на него войною. Иван-царевич не знает, как ему быть; приходит к своим сестрам и спрашивает:

«Любезные мои сестрицы, что мне делать? Все короли поднялись на меня войною». – «Ах ты, храбрый воин! Чего убоялся? Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою, золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает, а ты, ничего не видя, испугался!» Иван-царевич тотчас оседлал своего доброго коня, надел на себя сбрую ратную, взял меч-кладенец, копье долгомерное и плетку шелковую, помолился богу и выехал против неприятеля; не столько мечом бьет, сколько конем топчет; перебил все воинство вражее, воротился в город, лег спать и спал трое суток беспробудным сном.

На четвертые сутки проснулся, вышел на балкон, глянул в чистое поле – короли больше того войск собрали и опять под самые стены подступили.

В Запечалился царевич, идет к своим сестрам: «Ах, сестрицы! Что мне делать? Одну силу истребил, другая под городом стоит, пуще прежнего грозит». – «Какой же ты воин! Сутки воевал да трое суток беспросыпа спал. Как же Белый Полянин воюет с бабой-ягою, золотой ногою, тридцать лет с коня не слезает, роздыху не знает?»