Русские народные сказки Сибири о богатырях

— Биться!

Эх, змей как рассердился, как дал, но Светланя не пошевелился. Как Светланя разлетелся, как дал, так шесть голов слетело! Змей упал пить. Светланя два глотка выпил и хватит. Светланя как разлетелся, как дал — последние три.

Вот она ему подарила золотое яйцо. Он пошел дальше. Идет, идет — подходит, сидит дочь, она плачет. Она и говорит:

— Поче ты тут, добрый молодец, пришел? Меня тут съест и тебя съест, так съест обоих.

Прилетат змей двенадцатиголовый.

— Фу, как нечистым духом пахнет! Ну, что — драться или мириться?

Светланя говорит:

— Драться!

Эх, змей как рассердился, как дал! — Ваня упал. Эх, Ваня как соскочил, как дал, так девять голов слетело!?

Змей упал пить; Светланя три глотка выпил, ладно, разлетелся, как дал, так последние три! Взял, она ему подарила яйцо золото, не золото подарила — серебряно. Потом, как называется еще, — безименно — как-то ловко! [Собиратель: «Изумрудно?» Сказочник: «Ну, пущай, как вы сказали, — бизумрудно, я позабыл, не знаю».]

Он взял дочь и пошел. Забрал их всех дочерей и повел к веревкам. Посадил ее в корзину и говорит:

— Вытаскивайте!

Они вытащили.

— Что, еще есть? — они спрашивают. — Дочь еще?

Потом он заревел, другую посадил:

— Вытаскивайте!

— Еще есть?

Спустили. Опять заревел:

— Вытаскивайте!

Они вытащили.

— Еще есть?

— Есть.

Они спустили, он сам сел и говорит!

— Вытаскивайте!

Видят, тяжело что-то, и не стали тащить, отрезали веревки и убежали, завалили эту яму.

Теперь че ему делать. Он пошел и отдохнуть сял. Вот только к какой-то степке, она пропала. Он думает:

— Че такое?

Печка какая-то. Он как дал, и она разбилась. Там старушка была.

— Ох, ты мой голубчик, ты меня спас! Я тебя награжу чем-нибудь.

Он говорит:

— Мне ничего не надо, только увези на белый свет, на тот.

— Набей сто сорок бочек птиц, на тебе ружье, и сто бочек воды почерпай.

Начерпал воды сто бочек, набил птиц сто сорок бочек. И она пошла к колодцу, назвала че-то (вечером); утром что-то наговаривала, прилетели птицы. Позвала она их, она говорит:

— Вот вы, мои прислуги, заберите, увезите этого молодца на тот белый свет. Ну, кто увезет?

Никто не может.

— А кто из вас опоздал?

Они говорят:

— Опоздала Жар-птица.

— А, Жар-птица!

Но она тут как раз летит. Прилетела.

— Ну, увези этого молодца на тот белый свет!

Она говорит:

Как оглянусь направо — кидай бочку мяса, как оглянусь налево — кидай бочку воды.

Она оглянется направо — кидат бочку мяса, она оглянется налево — бочку воды. Вот так, долетели. Вот близко уж белый свет, а уж нету.

— Сейчас обратно спустишься.

Он отрезал от себя мяса от ноги и бросил. Это она вылизала. Она говорит:

— Ну теперь вали!

— Эх, как я пойду. У меня, видишь, нога.

Она харкнула — кровь в рану налилась, харкнула — и мясо вылетело прямо в рану, которую он отрезал. Живо слетала по мертву, по живу воду и облила ногу мертвой водой и живой. Когда мертвой водой облила, все помертвело, а живой — ожило. Также мягко все осталось. И улетела она обратно. Он вскрикнул:

— Конь, стань, мой конь, как лист перед травой!

Конь как тут был. Он заскочил на коня и помчался.

Прибегает к царю, там два сына уж пируют, женятся все. Он пришел, рассердился и говорит:

— Вот вам сейчас смерть!

Они испугались. Он наладил пушку, поставил их рядом и хотел стрелять в них, но мать молила богу, и все, он не стал стрелять, и они остались в живых. Он их оставил в живых, но отправил в тюрьму.

— Пущай они век-вечный сидят в тюрьме, как в яме сидел.

А сам начал жениться. Они все девки за него гнались, но на всех не стал жениться, а женился на одной, на младшей, а стал жить со всеми тремя, стал жить, поживать и добра наживать.

5. Самойло Кузнецов

В некотором царстве, в некотором государстве, именно в том, в котором мы живем, жил-был старик со старухою. У них не было детей, они стали крепко молиться, и у них родился сын. Дали ему имя Самойло. Величания не было, а фамилию дали Кузнецов. Старик скоро помер, старуха осталась одна с сыном, но сынок ее рос не по дням, а по часам, как пшеничное тесто на опаре ходил. Вырос он до десяти лет, стал ходить в соседи, играть со своими товарищами. Кого хватит за руку, у того рука прочь, кого хватит за ногу, у того нога прочь, а кого хватит за голову, у того голова прочь. Отцы, матери стали ходить жаловаться старухе:

— Что ты, уйми своего сына, а то иначе будем другие меры принимать.

Мать однажды говорит своему сыну!

— Брось ты со своими товарищами шалить. Лучше я пойду и заставлю сделать тебе забаву.

Мать живо собралась и ушла к кузнецам и заставила их сковать весом в три пуда палку. Кузнецы ей сковали. Мать приходит и уносит эту палку, подает ее Самойлу Кузнецову. Сын очень обрадовался и думает: «Где я буду играть с этой палкой?»

И он пошел в чистое поле — широкое раздолье. Приходит он на чистую поляну и стал он думать, куда бросить эту палку: «То ли бросить на восток, то ли на запад? Так, пожалуй, я ее не найду». Бросил он ее вверх. День ждет, другой ждет и третий день ждет, по палки все нет. Самойло горько заплакал и пошел домой. Мать увидала его заплаканным, испугалась: