Русские. Нация, цивилизация, государственность и право русских на Россию

Немецкий национализм был не предшественником, а напротив – побочным плодом русского патриотического противостояния Наполеону. Россия чрезвычайно широко раскинула сеть сопротивления завоевателю, увлекши многие европейские умы. Выдающийся военный теоретик А.А. Свечин в «Эволюции военного искусства» так описывает эту пропагандистскую войну России на немецком национальном фронте.

«В России был организован “Немецкий Комитет” под фактическим руководством Штейна, политического вождя национального движения в Германии, согласившегося взять на себя руководство русской агитацией… Образчиком агитационной литературы, отпечатанной в Петербурге, в сенатской типографии, в октябре 1812 г., на средства неограниченного монарха, является написанный Арндтом по особому заказу “краткий катехизис для немецких солдат”… Немецкий государь посылает немецкого солдата на войну: должен ли немецкий солдат воевать? Нет, отвечает Арндт; монархическая идея подчиняется идее национальной, отечественной, если государь натравливает своих солдат на неповинных, на имеющих право на своей стороне, если государь посягает на счастье и свободу своих подданных, если он хочет помогать врагам своего отечества, если он позволяет грабить, бесчестить, насиловать свое население, то слушаться такого государя значило бы нарушать божеский закон… Солдат должен помнить, что родина, отечество бессмертны и вечны, а монархи и всякое начальство уйдет в прошлое со своим мелким честолюбием, со всем постыдным, что они наделали…».

Созданная Россией пропагандистская машина просто не оставляла Наполеону шансов ни сломить русский народ, ни укрепить свое господство в Европе. Завоевателю противостояли не только солдаты, но и мастера слова от патетичного адмирала Шишкова, ставшего автором царских манифестов и отчетов русского командования, до виртуоза популистской пропаганды графа Ростопчина с его афишами.

Без культурной, символической составляющей нам не понять многих важнейших исторических событий, от данной прежде всего по политическим соображениям Бородинской битвы, в которой каждый русский офицер считал за счастье погибнуть или получить ранение, и до эпического и ужасающего пожара Москвы. Россия противопоставила Наполеону не только превосходство духа, но и превосходство разработанной патриотической идеологии.

Этот факт звучит настоящей насмешкой над популярной в западной историографии теорией «часовых поясов национализма», выдвинутой Эрнстом Геллнером. Мол, национальное сознание развивается в Европе с Запада на Восток. Причем чем западней и раньше, тем более развит национализм и тем в большей степени он носит гражданский характер. И напротив, чем восточнее, тем позднее он развивается и тем более этноцентричен. Как видим, это попросту неправда. Русское национальное сознание не младше, а старше не только немецкого, но и французского и английского. Оно, пожалуй, старейшее в Европе среди всех современных народов.

Развитие русского национализма в имперскую эпоху было достаточно своеобразно, поскольку перед ним стояли совершенно иные задачи, чем, к примеру, перед немецким национализмом. Немцы до Бисмарка были одним этносом расчлененным на множество государств. Главное что их связывало – общность генетического происхождения. Чуть менее – история и язык (который и до сего момента диалектно раздроблен). Совсем не связывали религия – нация была разорвана противостоянием католиков и протестантов, и государственность – немецких государств даже после проведенной Венским конгрессом унификации было великое множество. Немецкий националист обязан был стоять выше религии и быть антипатриотом (по крайней мере за пределами Пруссии). Конструкция немецкого национализма основывалась на идее трансграничного единства сыновей единого этноса, которые, опираясь на право народа на самоопределение, пытаются осуществить политическое единство.

Русские в XIX веке были этносом подавляющая часть которого была охвачена границей единого Отечества (за пределами была лишь Галиция о которой до времени мало вспоминали). Соответственно объединяющая этническая рамка была тавтологией, она ничего вообще не объясняла. Зато внутри границ единого Отечества русские сталкивались с тем, что наряду с нами в том же отечестве живут представители других этносов, других религий, других культур и цивилизаций, да и сам этнос был в значительной степени цивилизационно расколот между простым народом и совокупностью духовных иностранцев – дворянством.