Русские. Нация, цивилизация, государственность и право русских на Россию

Эти земли стали частью коренной территории русского народа, хотя это произошло во многом против планов «Вождя народов», рассматривавшего советскую часть Восточной Пруссии как разменную карту для того, чтобы добиться формирования «единой нейтральной Германии». Как и прежде Сталин готов был признать Выборг за марионеточной «Финляндской Демократической Республикой» и лишь сопротивление армии Маннергейма вынудило его ограничиться присоединением города к России, причем сначала он было присоединен к Карело-Финской ССР. Калининград за русским народом тоже сохранила неуступчивая позиция канцлера Германии Конрада Аденауэра, видевшего ФРГ исключительно в составе западного блока, а не добрая воля советского вождя.

Драматические последствия для русских имели депортации народов с Северного Кавказа и из Крыма – регионы становились почти исключительно русскими, но последовавшее за реабилитацией народов возвращение спровоцировало национальные конфликты, террор и погромы против русского населения. Но уже и в этот период русские интересы не всегда ставились на первое место – так была отклонена просьба представителей Карпатской Руси о присоединении не к Украинской, а к Российской союзной республике.

Весьма неоднозначным был эффект присоединения к УССР западной Украины. Почти десятилетие советские власти потратили на борьбу с открытым бандеровским террором, однако и после победы над ним Галиция стала источником облучения всей Украины идеологией самого радикального украинского национализма, заточенного на животную ненависть к «москалям». К концу 1980-х эта идеология пропитала собой значительную часть украинизированного по советским лекалам населения УССР и стала давать все более откровенно русофобские всходы.

Важной составляющей патриотического поворота стало частичное примирение советской власти с Русской Православной Церковью. Было восстановлено традиционное патриаршее управление, ликвидирован обновленческий раскол, большая часть страны получила доступ к православным таинствам и обрядам, а тем самым и к традиционному русскому «хронотопу». Православие было в целом восстановлено в качестве части представления о русской идентичности.

Однако русское национальное возрождение послевоенной поры носило крайне неустойчивый характер. При первых же признаках политического оформления русского национального чувства последовал жесточайший урок «ленинградского дела», в ходе которого были уничтожены выдвинувшиеся за годы войны руководители, у которых имелись черты русского национального сознания. После смерти Жданова оказалось, что именно он, а не Сталин был идеологом «русского поворота» – идеология сталинизма начинает неумолимо сдвигаться назад к большевистской интернационалистической русофобии.

Кампании «борьбы с космополитизмом», «против преклонения перед Западом» и т. д. не столько укрепляли русское патриотическое чувство, сколько разжигали ксенофобские страсти, которые, в конечном счете, обернулись, прежде всего, против русских, приведя к новому туру борьбы с «великорусским шовинизмом» в послесталинский период.

Уже в 1955 была развязана ожесточенная травля Русской Православной Церкви, в которой использовались все классические приемы «Союза воинствующих безбожников», кроме физического уничтожения духовенства. Закрывались и уничтожались храмы, систематически препятствовали совершению таинств. Началось формирование русского человека «оттепельной» парадигмы, – неверующего, энтузиаста науки и прогресса, почти лишенного этнического чувства, заменяемого футуристическим оптимизмом.

Одной из попыток глубинной перепрошивки русского этноса стала кампания по ликвидации «неперспективных деревень» ведшаяся в центральной и северной России (то есть в ядре русского этноса) с 1958 года. Уничтожалась традиционная для русских система расселения малыми деревнями. Поселки городского типа, ставшие своеобразными «концлагерями» для сгоняемых с традиционных мест обитания русских крестьян, превращались в центры алкоголизации и криминализации.

Массовое жилищное строительство развернутое в тот же период оказало исключительное влияние на повышение уровня жизни русского народа, но, при этом, сопровождалось социальной и хозяйственной дезадаптацией – единый комплекс традиционной культуры разрушался, заменяясь культом телевизора.

Облик русского человека начала 1960-х был снова предельно денационализирован, черты национальной идентичности из него были вытеснены, заменившись модернистским урбанизмом, смесью западнического и имитирующего запад советского начал. Казалось снова можно было прогнозировать скорую элиминацию русских как конкретного этноса с собственным национальным сознанием и оригинальной цивилизацией.