Русские отряды на Французском и Македонском фронтах. 1916–1918. Воспоминания

Уход генерала Лохвицкого с поста начальника Лавальской базы и назначение на его место французского генерала вызвали возбуждение и уход некоторых ближайших помощников первого. Таким образом, в значительной мере расстроился тот административный аппарат, который имел целью поддержание возможного морального настроения среди русских военных контингентов и приток новых волонтеров в русские добровольческие отряды (см. последнюю главу).

Замечание это ни в какой мере не должно, однако, умалять заслуг и достоинств генерала Brulard’a, который, состоя в должности начальника русской базы в Лавале, проявил стремление войти в сущность событий; его сердечное отношение к нуждам русских военных контингентов и исключительная о них заботливость и отзывчивость, заслужили всеобщую признательность.

Объехав значительное число рабочих рот, генерал Brulard в высшей степени беспристрастным донесением своим от 28 августа 1918 года свидетельствует, на основании собранных данных, о значительно улучшившемся моральном состоянии и поведении русских военных контингентов, в особенности там, где на них не смотрят как на предателей и изменников, а стараются войти в их сложные переживания, явившиеся результатом революционного времени. В общем, он повторяет, что труд русских рабочих очень ценен и что требования на русские рабочие руки постепенно возрастают. Особенно хорошо положение, говорит генерал Brulard, русских бывших солдат на земледельческих фермах. Хорошо принятые, хорошо кормленые, они нередко входят там в семьи фермеров и все чаще приходится встречаться с случаями браков и натурализации.

Хуже положение русских, а в соответствии с этим и поведение последних, в зоне армий, где бывают случаи, что их приравнивают к положению военнопленных. «Неудивительно, – говорит автор отчета генерал Brulard, – что там, где существует желание держать русских рабочих за проволокою, подобно военнопленным из немцев, могут иметь место и серьезные инциденты… Но всегда под влиянием тайных агитаторов…»

Жалобы, по свидетельству генерала Brulard’a, приносились ему всегда в корректной форме.

Жаловались на недостаточный отпуск хлеба (всего триста граммов), на трудность доставать табак (его во Франции было вообще недостаточно, почему приходилось либо становиться в хвост, либо перекупать табак на стороне, разумеется, переплачивая), на отсутствие свежих овощей (приходилось довольствоваться сухими); на невыполнение обещаний, относившихся к организации деталей работы. Но больше всего печаловались отсутствием известий с родины, причем выяснилось, что многие не получали писем уже по несколько месяцев. Говорили также о неодолимом стремлении своем к возвращению в Россию (агитаторами распространялись сведения, что французы из эгоистических побуждений – иметь лишние рабочие руки – не пускают их обратно).

С таким же рвением генерал Brulard содействовал идее возрождения русских вооруженных сил на французском фронте.

Нет нужды долго говорить о том, что эта мысль являлась одною из самых дорогих для всех тех, кто в период русской революции не забывал о достоинстве и чести России.

Читатель уже знает, что не только офицеры, но и часть солдат обеих русских дивизий выражали свое горячее желание продолжать борьбу рядом с союзниками России до конца. Основываясь на этих заявлениях, еще генерал Занкевич изыскивал способы, которые позволили бы сохранить на французском фронте русские воинские части, хотя бы в сокращенном виде. В этом деле ему помогали всеми доступными средствами его ближайшие сотрудники – начальники всех степеней названных выше войск. Едва ли не каждый из них обдумывал и в свое время представлял свой проект реорганизации русских воинских частей, казавшийся ему наиболее практичным и клонившийся к конечной цели сохранения русской воинской силы за границей, долженствовавшей свидетельствовать о верности России общесоюзному делу.

Как читатель уже знает, генерал Занкевич хлопотал одно время о сосредоточении всех войск в Македонии, по-видимому исходя из мысли, что на Балканах, как на фронте наиболее изолированном, войска могут быть легче охранены от злостной агитации. Когда этот проект оказался неисполнимым, то возник ряд мыслей о формировании особой русской воинской части из добровольцев (Legion russe). В этот легион предполагалось открыть доступ вообще всем русским, находящимся за границей, а также тем русским военнопленным, которые успеют скрыться из плена.

Легионеров предполагалось одеть в русскую форму и дать им возможность сражаться под русским знаменем. Особые заботы по скорейшему формированию из имевшихся добровольцев русской боевой единицы проявил генерал Лохвицкий, задумавший эту работу, как только выяснилось ослабление боевого порыва в 1-й особой дивизии.