Русские - покорители славян

Между тем тогдашняя Византия — это для её собственного населения и для окружающего мира та самая Римская империя, что известна нам по учебникам. Все понимают, конечно, что это не империя Цезаря и Траяна, это сё половинка. По ещё относительно недавно — в 500-х годах эта половинка едва-едва не восстановила Империю в границах Траяна. Причем и сам восстановитель — император Φлавий Пётр Саввáтий Юстиниан, цезарь Аламанский, Готский, Франкский, Германский, Антский, Аланский, Вандальский, Африканский — считал себя вправе это делать, и его противники это право признавали. То, что они не соглашались с самим восстановлением Империи за свой счёт — вопрос иной. Но никакие готы, владевшие тогда Римом, вовсе не претендовали на имперский статус.

На оный претендовали — и завоевали — франки. Правда, на 250 лет позже Юстиниана, при не менее талантливом государственном деятеле Карле Великом. Но как бы то ни было, в тогдашней Ойкумене существовали две примерно равные империи.

Так что же это за третья сторона такая, из-за отношений с которой один могучий центр тогдашнего мира просит об участии другой могучий центр тогдашнего мира?

В первую очередь напрашивается одно непременное условие: эта третья страна не враждебна той, к которой обращаются за помощью. Во вторую — что добрые отношения того, кто просит, с третьей страною не повредят интересам того, кого просят.

И вот теперь давайте представим, что в 1970-е годы Генеральный секретарь ЦК КПСС и Председатель Президиума Верховного Совета СССР просит Президента США об услуге по отношению к неким послам некой третьей страны, которые не могут добраться до родины из-за того, что путь им перекрыли, скажем, сомалийские повстанцы…

Собственно, на этом можно считать законченным разговор, будто ингельхеймские русы представляли некое собственно государство, некий Русский каганат. Не пошёл бы глава Римской империи на такой дипломатический афронт ради каких-то злых варваров на далёком для него севере. Никакие отношения с этой мелочью не стоили бы для него риска подрыва отношений с Франкской империею! А то, что это — именно мелочь для Византии, доказывается тем простым фактом, что всего через двадцать один год, в 860 году осадившие Константинополь русы были охарактеризованы как варварское племя, которое было —

незаметно, незначительно и вплоть до самого к нам вторжения неведомо…

Это как? Государство, ради возвращения послов которого на родину император Феофан поставил на кон свой личный авторитет и добрые отношения между двумя ведущими империями тогдашнего мира, на самом деле было неведомо в его же собственной стране?

Причем неведомо не кому-нибудь, а главе Вселенской православной церкви, патриарху Фотию! Никита Сергеевич Хрущев установил дипломатические отношения с Республикой Куба, а главный идеолог страны, член Президиума ЦК КПСС Михаил Андреевич Суслов ничего про это не знает?

Примечание про «Каганат русов»

Вот, например, то, о чём мы уже говорили в предыдущей книге, но что как раз и является прекрасной иллюстрацией того, как даже большой учёный подчас теряет нить здравого смысла за нагромождением кабинетных построений.

Выдающийся русский археолог В. В. Седов высказал мысль, что русы с их неведомым каганатом — это волынцевская культура.

Её этногенез сам исследователь расшифровывает так:

Ареал этой культуры распространялся на всё Днепровское левобережье. В регионе Киева волынцевские памятники известны и в правобережье (между нижними течениями рек Роси и Тетерева). На северо-востоке племена волынцевской культуры постепенно расселялись также в бассейне Среднего Дона и на Верхней Оке. Корни волынцевской культуры обнаруживаются в Среднем Поволжье, где в IV–VII вв. существовала именъковская культура, формирование которой было обусловлено миграцией большой группы населения из Черняховского ареала в связи с гуннским нашествием. В конце VII в. в результате расселения в Среднем Поволжье кочевых орд болгар основная масса славян именьковской культуры вынуждена была оставить эти земли и возвратиться в Поднепровье, где и сложилась волынцевская культура.