Русские современники Возрождения

Однако если митрополичий престол в 1430–1448 гг. не раз оставался пустым, то митрополия, как учреждение — старцы, казначеи, печатники, дьяки, — вся канцелярия митрополита — продолжала действовать все эти годы. Где же мог находиться двор митрополита в то время, когда святительский престол занимал смоленский владыка Герасим, а затем Исидор, пребывавший по нескольку месяцев в Москве, Новгороде и Пскове? Видимо, двор был «в пути», перемещался вместе с митрополитами; в паиболео острые моменты феодальной войны оп мог находиться скорое в Новгороде, чем в Москве. И это обстоятельство должно было сказаться на «своде 1448 г.»: в отличие от более ранней Троицкой летописи он широко привлекал материалы внемосковского, особенно новгородского, летописания.

Каковы же были тенденции этого свода? «Нестор XV века» был в гораздо большей степени общерусским летописцем, чем его предшественники — московские и владимирские летописцы, занятые прежде всего местными княжескими и митрополичьими делами. Главная идея «свода 1448 г.» — идея единства Русской земли в борьбе с ее внешними врагами, осуждение внутренних распрей и столкновений между «братьями»-князьями. Повести о битве на Калке и нашествии Батыя в этом своде пространнее всех предшествующих рассказов об этих битвах: они соединяют известия более ранних и кратких рассказов — новгородских, владимиро-московских и южно-русских. Но составителя свода интересовали не только татаро-монгольские нашествия XIII в. Он впервые ввел в общерусское летописание подробные рассказы о выступлениях против ханской власти, происходившие в первой половине XIV века — в Твери: житие тверского Михаила Ярославича, замученного в Орде, и повесть о восстании против татарского наместника в Твери Щелкана (Чол-хана) в 1327 г. Впервые широко было освещено в «своде 1448 г.» и важнейшее сражение с Ордой в XIV в. — Куликовская битва. Вместо короткого сообщения более ранней Троицкой летописи, занимавшего полстраницы, здесь была помещена обширная летописная повесть, где особенно подчеркивалась предательская роль рязанского князя по отношению к его «братьям» — русским князьям. В повести о Куликовской битве «свода 1448 г.» не было еще известных рассказов об обмене одеждами между Дмитрием и одним из его воевод и о внезапном появлении засадного полка, решившего исход битвы (они появятся в более поздних памятниках), но уже упоминался святой Сергий Радонежский как вдохновитель Дмитрия в войне с Мамаем (более ранние летописи об этом ничего не знали). Так же расширен и превращен в обширную повесть был и краткий рассказ предшествующей летописи о нашествии Тохтамыша в 1382 г. Дмитрию Донскому в его борьбе с Ордой было посвящено еще одно произведение, внесенное в летописание «сводом 1448 г.» — «Слово о житии и преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя Русьскаго».

Но как же должен был править этот русский царь? Тема эта явно намечалась в целом ряде известий и рассказов, помещенных (иногда из различных источников, а иногда и впервые) в «своде 1448 г.».

Сообщая об отношениях Новгорода с приглашенными туда князьями летописец неизменно напоминал о правах новгородцев «вводить» к себе князей и «показывать им путь», если они не соблюдают новгородский «наряд» (порядок, устройство) — своеобразную конституцию республики. Тема эта возникает именно в рассказе об установлении такого «наряда» — в 1136 г., когда был свергнут князь Всеволод Мстиславич. И далее систематически рассказывается о приглашениях князей: «введоша (ввели) в Новгород», и «приведоша (привели)», «посадиша (посадили) в Новегороде на столе (престоле)», и об изгнаниях их: «выгнаша» (выгнали), «показаша (показали) путь», «не приняша. но путь указаша». В ряде случаев рассказы о столкновениях новгородцев с князьями включают (как и рассказ о перевороте 1136 г.) подробные описания обстоятельств столкновения и тех проступков, которые ставились в вину неугодным князьям и их сподвижникам. Одни из них не соблюдали «наряда» с новгородцами, другие не удовлетворялись новгородским «столом» (престолом) и пытались «неправо» (несправедливо) приобретать «иные волости» (владения), третьи составляли «совет (заговор) зол» и т. д.

Впоследствии, в московском великокняжеском своде, использовавшем «свод 1448 г.», все эти известия были тщательно процензурованы. Чтобы представить себе характер этой цензуры, приведем ряд параллельных текстов:

Софийская I — Новгородская IV летописи

1154 г…..изьгиаша князи Ярослава новгородьци, а посадиша Мьстислава Ростиславича.

1170 г…..выгиаша новогородцы князя Романа.

1179 г…..посадиша в Новегороде на столе Ярополка Ростиславича. показаша новгородьци путь князю Ярополку…

1180 г…..новогородьци пояше князя. Святослава в Новъгород.

1181 г…..новогородьци… приведоша к себе князя Володимера Святославича.

Великокняжеское летописание

второй половины XV века

1154 г. Иэыде (ушел) князь Ярослав из Новгорода, а приде (пришел) Мьстислав Ростиславич.

1170 г…..выде (вышел) из Новагорода князь Роман