Русские суеверия

Крестьяне были убеждены, что «никакой дом не стоит без домового». «Купил дом и с домовыми» 〈Даль, 1880〉. Образ домового – один из самых сложных, многозначных в крестьянских поверьях. Домовой наделяется разнообразными обликами, качествами, способностями. Основные «занятия» домового – забота о скотине; предсказание будущего обитателей дома.

В реальном бытовании (в рассказах крестьян, записанных в XIX–XX вв.) трудно отделить духа, обитающего во дворе (дворовой), от духа, обитающего в доме (домовой). Нижегородцы полагали, что домовой обитает в доме, в подпечье, но при этом его основное занятие – хранить скот и сторожить двор; по убеждениям тульских крестьян, домовые живут в домах (обитают за печкой, у порога, в углу), но в основном помогают ухаживать за скотом (их видят в сенном сарае). В Саратовской губернии домового представляют обитающим и под печкой, и на чердаке, и в конюшне под колодой; в Орловской и в Вятской губерниях, главное местопребывание домового – возле скота, и живет он в хлеве; смоленский домовой появляется в темных углах, у потолка, но опять-таки чаще всего в хлеве. Крестьяне Воронежской губернии считают, что домовой один во дворе и в доме.

Некоторые из вологодских крестьян утверждают, что домовой есть в каждом жилом доме; по мнению других, он обитает лишь в тех домах, где держат скотину (во дворе, под яслями). «Домовые могут находиться и в местах неосвященных, в кабаках, на мельницах, в пустых нежилых домах устраивают сборища и увеселения» (волог.).

В Московской губернии названия «домовой» и «дворовой» – синонимы: «Дворового можно иногда увидеть, как барахтается он в кошелке с сеном, а иногда станет во весь рост, точь-в-точь хозяин, и бросит в тебя чем ни попало» 〈Соловьев, 1930〉.

Домовой, живущий во дворе или в подполье (под голбцом), в избу «заглядывает редко, и такие визиты считаются не очень приятными. По мнению одних, он не любит икон, а другие считают, что ему быть в и́збе „не указано“. И в настоящее время большинство баб и детей чувствуют безотчетный страх к темному двору и ни за что не решатся пойти туда ночью одни, без света» (владимир.) 〈Смирнов, 1927〉.

Согласно поверьям ряда губерний России, домовой обитает не просто на дворе, но возле особой, подвешиваемой для него ветви, «ведьминой метлы», то есть сосновой или еловой ветви с очень густой хвоей (она именуется «матка», «курина лапа», «вихорь»).

Местообитание домового связывали с вереей (воротным столбом) (моск., владимир.), а также с бревнами сруба, переметом, перекладами. «…Довелось выйти в сени, вдруг на перекладине вижу – лежит фигура, похожая на человека, черная как уголь, длинная, сажени в три, почти в длину всего переклада; только увидала меня, как тотчас скрылась неизвестно куда» (саратов.).

Для крестьян великорусских и севернорусских губерний местопребывание домового – прежде всего хлев (реже – поветь), затем дом. При этом домовой-дворовой разгуливает и по двору, и по избе. В поверьях XIX–XX вв. прослеживаются два лика, две ипостаси духа двора и дома – он покровительствует то дому, людям, то скоту. «Про домового… Да вот еще мама рассказывала. Ейный отец пошел сено класть коровам. Пошел класть во двор, приходит назад, говорит: „Кладет там сено какой-то мужик“. Отец обратно домой – испугался. А это домовой был… Маменька отцу говорит: „Крестись ты, крестись, это домовой кладет“. Это хорошо, хорошо. У каждого животного – свой домовой» (новг.).

«Это было мне лет семнадцать-восемнадцать. И вот все не спала я… Ну, наверно, я уснула. И вдруг мне снится (или на самом деле, я не знаю) – кто-то вылезает с подпола. 〈…〉 Берет меня в охапки, с кровати тащит долой. А я, вроде – домовой, чувствую. Я крещусь: „Во имя Отца, Сына и Святого Духа!“ – как заору на всю голову! И, Господи помилуй, показалось, как кто-то от меня пошел. Ну и тот год я вышла замуж. Меня вытащили с этого дома» (новг.).

Домовой-дворовой имеет облик человека, но может предстать змеей, ужом, жабой, лягушкой; мышью, крысой, петухом, коровой, свиньей, ягненком, кошкой, собакой, лаской. Упоминается и домовой-заяц.

«Два брата разделились. Один переселился на новое жилище. Вдруг вскоре после этого соседи заметили, как из прежнего дома выскочил заяц, ударился бежать по улице и пропал на новом жилище. Вскоре дом, из которого выскочил заяц, сгорел, и его владелец переселился к брату» 〈Ушаков, 1896〉.

В повествовании из Новгородской губернии домовой появляется в обличье собаки. «Пошел я на двор посмотреть, задано ли скотине корму и все ли в порядке на дворе. Только, значит, иду я назад, вдруг моя собака мимо меня прошла. Думаю себе, как попала собака на двор, когда я запер ее на ночь в подвале летней избы; разве, думаю себе, ушла, да только то хитро, как попала она на двор, когда и двор был заперт. Пошел я поглядеть в подвал… Собака спит на своем месте. Тогда я догадался, что это не кто иной, как домовой».

Пока хозяин отстраивается после пожара, тоскующий домовой ходит на пепелище черной телушкой и козлом (тульск.).