Русские святыни

Идеал высшей правды, справедливости есть принцип соединения истины и добра, превращение идеала в святыню. Отсюда особый национальный идеал — Святая Русь в отличие от Прекрасной Франции, доброй Старой Англии и т. п. Отсюда и сохранение, по мнению Н. А. Бердяева, идеала Святой Руси в парадоксальной форме Третьего Интернационала. Нелишним будет отметить, что "XIV–XV века — это, как давно уяснено, время расцвета святости; именно в эту пору родился образ и понятие "Святая Русь".[277] Поиск и нахождение смысла жизни человека — жить по правде, по справедливости, по совести — приводили к восстановлению идеала Святой Руси и выводили тем самым народ из тупика. В период удельной Руси русские вместо единства и мира поделились на уделы и мелкие княжества, постоянно дрались между собой из-за мирских благ, корысти, власти, из-за имущества и гордыни убивали друг друга. Несовместимость жизни по совести с таким поведением подчеркнута историей первых русских святых Бориса и Глеба, невинно погибших в братоубийственных столкновениях. Отсутствие единства привело к жуткому монголо-татарскому игу, своеобразному наказанию за грехи стяжательства, гордыни, несправедливости, неправды предшествующего периода. И выход из тяжелой ситуации — освобождение и восстановление Руси — обозначился через нахождение смысла жизни, идеала Святой Руси (Сергий Радонежский и Дмитрий Донской, Нил Сорский и Иосиф Волоцкий и другие), что привело к объединению русского народа.

И в другой раз — в период капитализма — соблазнившиеся властью и сытостью генералы и масоны привели Россию к февралю 1917 года, взорвавшему страну. Как уже говорилось, Н. Бердяев прав, говоря о восстановлении страны через новый образ "жизни по справедливости" (Святой Руси) в виде Третьего Интернационала.

И современная ситуация напоминает приведенные примеры. Желание "догнать и перегнать" Америку по количеству потребленного, призыв жить сегодня, а не ради будущих поколений, жить интересами, а не справедливостью (известное заявление М. С. Горбачева о том, что нет постоянных друзей, а есть постоянные интересы) — все это привело к разрушению страны, войнам на постсоветской территории, развалу экономики, страданиям людей. И выход из этой ситуации должен быть обозначен в новой форме и в том вечном человеческом смысле — жить по справедливости, жить по совести, жить по правде. Как эта форма будет выражена в словах: Святая Русь, Третий Интернационал, русский социализм — ответ даст история. Но выход — в этом направлении. В свое время отошедшие от церкви образованные люди утратили христианскую идею Царства Божия, однако мучились неправдами реальной жизни и были настроены на поиск социальной справедливости на земле. Англичанин Стивен Грэхем много лет изучал Россию, великолепно владел русским языком. В своей книге "Путь Марфы и путь Марии" он пишет, что с англичанином разговор кончается беседой о спорте, с французом — беседой о женщине, с русским интеллигентом — беседой о России, а с крестьянином — беседой о Боге и религии. Русская идея, по мнению Грэхема, — христианская, на первом плане в ней любовь к страдающим, внимание к личности, страстное искание социальной справедливости как проявления высшей гармонии. Вне высшей справедливости как жалости к униженным, укрощением грубого, вне высшего добра и покровительства малым мира сего русский человек не видит света. Вариант размышлений, к сожалению, встречающийся в мире, — "права или не права, но это моя страна" — для русского человека исключен. Выбора здесь нет никакого, ибо святыня высшей правды всегда будет выше даже горячо любимой родины и народа. Отсюда идеал справедливости для русского выше ценности родины, выше ценности труда, а уж тем более выше свободы, и сам определяет собой ее суть. Например, свободой человек пожертвует ради спасения своей жизни, или жизни другого человека, или ради спасения отчизны. Уже потому свобода личная для русского сама по себе не будет стоять на высшем пьедестале. Откинуть совесть как чувство справедливости и справедливость как принцип совести и выбрать неправую жизнь, неправдивую и неправую державу — вряд ли удастся в России сделать такую схему принципом жизни.

Именно в этом пункте наступает смычка общечеловеческого и национального, и исходная точка ценностей аргументации любого рассуждения — о религии или о культуре, о государственном устройстве или о партийных программах, о ценах или о форме собственности, об умственном или физическом труде — в конечном счете речь идет о святости справедливости, правды как единства добра и истины, о совести как чувстве справедливости, о социальном порядке как воплощении социальной справедливости.