Русские толкования

Инакость женского в языке.Женщина — иная, судя по словам разных языков, обозначающим и мужчину и человека вообще, или по насмешливым, но не злым пословицам вроде «Курица не птица, а баба не человек», сюда же шутка «Я думал идут двое, ан мужик с бабой», то есть баба не в счет, иная (ПРН, с. 351, ср. на с. 857). Возможный след того, что для мужчины «все женщины одинаковы» в своей инакости, это женский род собирательных существительных, например греческого  `'iи равнозначного русского церковь;«Церковь — невеста Христова». Мужскую точку зрения предполагает русское смертьженского рода (но ср. немецкое der Tod):мать, жена и олицетворенная смерть это три женщины в жизни мужчины. Уменьшительным суффиксом выражена инакость женской руки или ноги в мужских словах ручкаи ножка,например цел'yю ручку(ср. китайское бинтование ступней девочкам). Кстати, ошибочные формы род. мн. чулковвместо чулоки носоквместо носковпоявляются не просто из-за взаимного влияния близких по смыслу слов, не просто как нажнои нудовместо надои нужно,а как мужское женитьсявместо женского выйти замужи наоборот. Форма чулков— мужская обмолвка, она возникает под влиянием своего, обозначающего мужскую принадлежность слова носки,а форма носок— женская обмолвка под влиянием своего чулки.

Еще примеры на «все как один»:«И вышли все сыны Израилевы, и собралось общество, как один человек-- И восстал весь народ, как один человек, и сказал:-- И собрались все Израильтяне против города единодушно, как один человек.» — Книга судей (20.1—11), «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе.» — Деяния апостолов (2.1), но и после «введения единомыслия в России» Юрий Казаков: «Всё пишете… Дадим двести процентов плану! — противно растянул он. — Все как один! Единодушно одобрили…» ( Нестор и Кир, 4); и у Набокова в Отчаянии, романе против двойничества (2 и 9):

Но я действительно так думаю, т. е. действительно думаю, что надобно что-то такое коренным образом изменить в нашей пестрой, неуловимой, запутанной жизни, что коммунизм действительно создаст прекрасный квадратный мир одинаковых здоровяков, широкоплечих микроцефалов, и что в неприязни к нему есть нечто детское и предвзятое--

Мне даже представляется иногда, что основная моя тема, сходство двух людей, есть некое иносказание. Это разительное физическое подобие вероятно казалось мне (подсознательно!) залогом того идеального подобия, которое соединит людей в будущем бесклассовом обществе--Мне грезится новый мир, где все люди будут друг на друга похожи, как Герман и Феликс, — мир Геликсов и Ферманов, — мир, где рабочего, павшего у станка, заменит тотчас, с невозмутимой социальной улыбкой, его совершенный двойник.

И Мы Замятина с его нумерами:«Это потому, что никто не „один“, но „один из“. Мы так одинаковы…»