Русские уроки истории

У европейской средиземноморской/междуморской цивилизации принципиально иной механизм воспроизводства, нежели у предшествующих традиционных социумов. Идеальные образцы жизни и деятельности противопоставлены в Европе людям внешним образом. А значит — всем людям. Войти в идеальное, в принципе, может каждый. Как именно, кто и когда, какой ценой поднимется в идеальное — это и есть содержание нашей истории. В древнем мире место каждого было зафиксировано навечно.

Это обстоятельство вместе с внутренней конкуренцией-борьбой-войной предопределило экспансионистский характер европейской цивилизации, а также её способность восставать из пепла кризисов и разрушений. Там, где традиционные общества гибнут безвозвратно, европейская цивилизация воспроизводится из идеальной матрицы, должным образом изменяясь сама и меняя материал, на котором реализуется. До тех пор, пока сохраняется идеальный характер матрицы. Пока имеет значение истина.

Традиционные социумы — живая древность — также становились материалом для цивилизации Междуморья. Она брала под свой контроль другие цивилизации на планете, имевшие иной родовой корень, иную священную землю: Индия, Китай, Япония, Юго-Восточная Азия, Африка (кроме Северной) не были изначально частями, ветвями или выплесками европейской цивилизации. Тем более не являлись таковыми уничтоженные европейцами индейские цивилизации Северной и Южной Америки. Но на весь этот иной мир Европа, прежде всего Западная, наложила свой отпечаток.

Однако начиная с XIX века неевропейские цивилизации последовательно сами осуществляют рецепцию европейских цивилизационных конструкций. Это последняя стадия подчинения их европейскому порядку — и одновременно начало освобождения от него. До некоторой степени они проходят через тот же парадокс заимствования-зависимости-освобождения от Запада, что и Россия в период от реформ Петра до путинской суверенизации русского народного государства. И, как все, кто идёт проторённым путём — а проторили его мы, — идёт гораздо быстрее. А мы помогаем — начиная с Победы над гитлеровской Германией и по сей день.

Китай начал с коммунизма, Индия — с демократии британского образца, Япония — с империализма европейского типа. При этом все они в материале остаются традиционными социумами-цивилизациями. Поэтому их историю, проблемы и противоречия развития нужно рассматривать особо — как цивилизационные химеры. Важно, что ни западное объединение этих стран и России как некоего «Востока», ни проведение любых аналогий между Россией и этими странами как «традиционными», «архаичными» никакой реальности не соответствуют.

Россия — это Восток европейской цивилизации, культурное продолжение Восточной Римской империи. Различия в цивилизационном происхождении между Россией и, например, Грецией нет. Различны масштабы сохранённого наследия. Россия сохранила много больше, пусть античные руины и находятся в Греции. Россия защищалась и не была завоёвана — в отличие от Греции. Москва — не столько третий Рим, сколько второй Константинополь. Идея Московского Третьего Рима имела, конечно, и геополитическую проекцию — посыл распространения теократии Москвы на всё православие. Отказ от этой попытки — необходимый ради сохранения и русского православия, и русской империи — стоил нам Раскола и передачи дел Церкви в управление государству. Но действительное цивилизационное происхождение мы прослеживаем по византийской линии Истории. Эта идея чрезвычайно важна и самодостаточна. Не имея ответа на вопросы «Кто мы? Откуда?», нельзя ответить и на вопрос «Куда мы идём?»

Основания европейского проекта

Буквальный смысл современного[14] термина «цивилизация» одним словом не передать. Его придумали в XVIII веке (то ли Поль Гольбах, то ли Виктор Мирабо), произведя его от французского глагола civiliser, что означало «воспитывать неотесанного деревенщину, чтобы приспособить его к городской жизни». Этот-то процесс «обтесывания», обучения искусству жить в городе[15] изначально и обозначили словом «цивилизация». Но почти сразу же Адам Фергюсон применил его для обозначения перехода к городской жизни не отдельного человека, а большого сообщества людей, народа или даже народов вообще. А также самой их способности жить по-городскому, как признака определенного этапа истории — это и легло в основу современного значения данного слова.