Русские уроки истории

Репрессии — контрреволюционные меры, направленные на свёртывание революционного общества, — были осуждены как деятельность государства и лично Сталина как государя. Императора шельмовали по образцу кампании против Николая II: Сталина представили как патологическую личность. А ведь в репрессиях принимал участие весь народ — и не только в порядке их одобрения, но и деятельно. Репрессии были общественной борьбой проектировщиков — строителей нового государства с революционерами и в существенной степени — народной политикой при слабом строящемся государстве. А при последовательной реализации государственной политики не столько осуждению, сколько историческому осмыслению должны были быть подвергнуты именно революция, её жертвы и последствия. Но это было невозможно: революция коммунистической церковью обожествлялась, несмотря на то, что это находилось в явном противоречии с действительной практикой государственного строительства.

Все реальные достижения строящегося народного русского государства всегда умалялись светской верой в «ещё более светлое будущее», а потому не могли быть положены как настоящее, как наличная и самоценная данность, как предмет дальнейшего продолжения проектирования. Следует понимать, что социальное — как и любое иное — проектирование представляет собой непрерывный процесс. Прекращение проектирования означает гибель проекта.

В истории СССР можно выделить несколько волн политических контрреволюционных усилий: Гражданская война, НЭП, подготовка к мировой войне с отказом от НЭПа, Великая Отечественная война, последовавшее восстановление народного хозяйства. В этих периодах можно увидеть несколько системных попыток укрепить народное государство и построить механизмы его воспроизводства. Соратники по мировой революции справедливо отмечали эти события как отступничество от идеалов «марксизма-ленинизма». При этом тот факт, что СССР есть наследник Российской империи, не был нормативно оформлен, хотя Великая Отечественная война эту историческую преемственность во многом фактически восстановила. Именно «красные», а не «белые» вернули «историческую Россию», за которую якобы воевали последние. А ведь для воспроизводства государства явное, нормативное оформление преемственности — необходимый и неизбежный исторический процесс.

В целом можно констатировать, что благодаря противоречивой революционной идеологии власти и застывшей коммунистической светской вере политическое развитие государства после смерти Сталина стало всё больше отставать от интенсивного экономического и культурного развития страны. Подчеркнём: отставать от развития не стран Запада, а своей собственной страны.

Горбачёвская перестройка стала открытым проявлением кризиса светской веры в коммунизм. Горбачёв был фактически назначен ликвидатором КПСС — назначен самой КПСС в лице Политбюро и ЦК. КПСС не нашла способа и формы наделения социалистического/ народного государства политической самостоятельностью, она даже не ставила такого вопроса, не могла помыслить свою новую роль при таком государстве (а вот Коммунистическая партия Китая — смогла). Вот тут бы и вспомнить о пятисотлетней истории России (с момента создания государства-царства, царя и государственной бюрократии государями от Ивана III до Ивана IV Грозного). Но случилось другое. Павшую коммунистическую веру сменил импорт либерально-демократического варианта светского религиозного безбожия, проводником которого, без сомнений, Горбачёв стал уже под определяющим западным влиянием вместе с частью верхушки партийного руководства.

Западное религиозное влияние вновь сдвинуло нас назад, от «октября» к «февралю» 1917-го. Результат был известен Западу заранее, исторически — снова безвластие через самоликвидацию власти, анархия и снова «Временное правительство». Снова та же безумная Государственная дума, та же неуправляемая война — на этот раз в Чечне с перспективой разрастания на весь Кавказ и далее на всю Россию. Повторилась поддержка западными врагами революции в Российской империи, которая должна была привести Россию к поражению в мировой войне, то есть к историческому уничтожению. Этот сценарий в ХХ веке никогда не снимался с повестки дня, актуален он и сегодня.