Русские уроки истории

Большевики не занимались проектированием новой России до окончания крестьянской революции — Гражданской войны. Они решали насущные проблемы революционной борьбы и укрепления боевой партийной организации. Эта организация в дальнейшем была преобразована в коллективного носителя власти. В практике её работы выросли кадры, способные нести бремя реальной исторической работы по строительству государства нового типа, никогда ранее не существовавшего. Большевики владели эффективной социологией буржуазного общества, в совершенстве манипулировали догматикой светской веры в коммунизм. Проект же реального социализма, который нужно было построить «в одной отдельно взятой стране», ещё только предстояло разработать. Эта работа называлась «революционной» лишь по словесной инерции — и в силу её новизны прежде всего. Но также и потому, что социализм рассматривался не как самостоятельная цель, а только как временный переходный этап к коммунизму. Тем не менее «Красный проект», в отличие от левого движения за мировую революцию, строил, а не разрушал. Поэтому было насущно необходимо — и происходило — свёртывание революционного общества как стихии разрушения, а значит, и уничтожение её «бродильного начала» — революционеров.

Примечательно, что Ленин, в первую очередь как вождь именно Революции, уже был не очень к месту в этой ситуации. Скорее всего, он это понимал. Его болезнь и смерть сразу после окончания Гражданской войны очень «логичны» и «своевременны», как в будущем окажется очень «логична» и «своевременна» смерть Сталина. Инерция революционной утопии и фразеологии войдёт в углубляющиеся противоречия с практикой проектирования и строительства реального социалистического государства, экономики и общества, будет преследовать СССР в течение всего срока его жизни и станет одной из причин его падения — как и фундаментальные противоречия в этической системе.

Проектировщиком, а не революционером выступил новый государь — Иосиф Сталин, прошедший долгий путь выживания и отбора, подлинную школу власти ХХ века. Однако полностью отказаться от революционной практики и прийти к государственному консерватизму правящая коммунистическая политическая монополия не смогла. Она не оценила и не защитила построенный ею же реальный социализм — народное государство, нуждавшееся в политической суверенизации.

Государство и революция

Советский Союз — политическая монополия, но не государство как таковое — не сумел за 70 лет своего существования завершить дело Великого Октября — антифевральскую революцию-контрреволюцию, оставшись в рамках ереси человекобожия — светской коммунистической веры. Коммунистическая религия не позволила понять и удержать результаты реального исторического творчества, развития российской государственности как таковой, оценить построенное народное государство, наделить его политической самостоятельностью. Прежде всего коммунистическая церковь официально и определённо запретила к 1969 году развивать отечественную теоретическую социологию — а без этого никаких новых знаний о новом социуме построить было нельзя. Тем самым КПСС утратила основание власти, которую получила в 1918-м. И перестала быть субъектом.

Хрущёв ради захвата власти вернулся к своеобразному революционизму «по-ленински». Был назначен срок построения коммунизма — что идеологически обесценивало достижения социализма и восстановления страны после войны, вводило в оборот ценности потребления. Фактическое политическое завещание Сталина — его заметки о необходимости ответить на вопрос о природе стоимости при социализме — было предано забвению. А ведь, по сути, продолжение этой линии развития политэкономии привело бы к пониманию необходимости дальнейшего развития сочетания плановых и рыночных механизмов в народном хозяйстве. Такое сочетание имело место при Сталине: артели и личные приусадебные хозяйства закрывали потребности населения и составляли 9 % всего объёма производства. Вернулись к политике продвижения коммунистических революций по миру — вместо формирования сбалансированной имперской политики.