Русские уроки истории

А во избежание демократизации власти конкуренцию программ и проектов нужно институционально разделить и развести с конкуренцией персон за личное участие в отношениях власти. Поскольку в противном случае под видом проектов и программ в действительности будут конкурировать частные интересы. Эту задачу решает формирование за пределами открытого сословия общественных движений нового типа, способных формулировать и отстаивать интересы больших групп населения страны (в пределе — национальные имперские интересы), как непосредственной опоры народного государства и его кадрового резерва. Такие движения не являются непосредственными участниками воспроизводства власти — в отличие от открытого политического (властного) сословия. Главное назначение этих движений — участие в публичной дискуссии, обязательной для участников открытого сословия, а не в проявлении лояльности к ним. Они и станут средой, обеспечивающей воспитание политически дееспособного гражданина.

Содержательная публичная дискуссия по поводу предлагаемых проектов и программ — это способ усвоения нашим народным государством проектного подхода как основного принципа государственного управления. Реализация такой схемы и будет, собственно, осмысленной технической демократизацией России, её мы и называем проектной демократией.

Она станет и механизмом воспроизводства власти и её подлинной легитимации, в том числе полным и окончательным завершением гражданского конфликта 1917 года между государством, народом и элитой и установлением суверенного единства русской/российской цивилизации. Такая дискуссия должна стать способом развития и усиления нашей суверенной власти, поскольку в отличие от английской, американской или французской истории социальной борьбы мы — к счастью — сегодня уже не имеем исторических предпосылок для двух или более партий.

Россия имеет широкие суверенные возможности развивать проектную демократию как содержательный способ вовлечения населения в деятельностные и исторические процессы, предполагающие активность личности.

Урок 6. Наш социализм

К началу ХХ века социализм стал основной действительной европейской политической идеологией. Мы не были исключением. Так что вопрос был только в том, кто какую модель социализма разовьёт и каким методом это будет сделано.

До США проблема социалистической реформы добралась вместе с Великой депрессией и последовавшей политикой «Нового курса» Рузвельта. Сегодня социалистическая природа общества на Западе замаскирована демократической светской верой и называется потребительским обществом. Однако задача конкуренции с СССР, с его жёсткой политической манифестацией социализма и сверх-властью компартии, снята с повестки, а ресурсная база стремительно сокращается с тех пор, как экономика Запада стала долговой. Поэтому идёт быстрый демонтаж евросоциализма, погружающий западные общества в углубляющийся политический кризис.

Русский опыт социализма

Построенный нами — и нами же разрушенный — социализм был радикальным (а в поздней стадии — «развитым», это точное самоназвание), конкурентным по отношению к Западной Европе и вынужденно военным, начиная с Первой мировой войны и интервенции и кончая войной холодной.

Мы далеко зашли в реализации этого проекта, но наш исторический опыт пока не осмыслен, в первую очередь нами самими. Причина в том, что социализм в русской версии не рассматривался его создателями как самодостаточная цель, а считался переходным этапом к следующему состоянию социума, коммунизму, инструментом и средством.

При этом под социализмом, прежде всего, подразумевалась система власти — политическая монополия сообщества, действующего от имени людей труда, в противовес капитализму как политической монополии сообщества, действующего от имени людей капитала.

При этом советский русский социализм был властью партии, а не государства.

Мы полностью реализовали тезис о возможности построения социализма в одной отдельно взятой стране. Однако обозначение социализма как народного государства отсутствовало, хотя было бы верно по сути. Попытка такое обозначение ввести привела бы тогда к обвинению в солидарности с некоторыми представителями эмигрантской оппозиции и в отклонении от линии партии большевиков-коммунистов.

Мы создали государственное проектное управление суверенным хозяйством, способным к конкуренции и лидерству, Поэтому и только поэтому США вскоре после Карибского кризиса, в 1970-е, заговорили о разрядке.