Русские уроки истории

• «медицина услуг», питающаяся болезнями, вместо здравоохранения, их предотвращающего;

• «либеральная культура», ликвидирующая человеческий идеал;

• «свобода торговли», то есть тотальный импорт.

Намеченную Западом программу колонизации территории России предполагалось завершить прямым изъятием всех ресурсов и «сладких» территорий при полном непротивлении местных этнических самоуправлений после наведения у нас «демократического порядка», то есть деления на десятки «демократий».

Мы пока — однородная часть мирового европейски цивилизованного потребительского общества, ничем принципиально не отличающаяся от США (и других стран G7): набор городских коммун, «пустое» пространство между которыми «прошито» скоростным транспортом. Это глобальное потребительское общество при всём восхвалении всего «постиндустриального» в действительности никуда не ушло от дефицита потребляемых благ. Более того, организованное и управляемое капиталом, оно в принципе не может обойтись без такого дефицита, так как дефицит — основа высокой стоимости товаров. Членство в социальных сетях и компьютерные игры не могут компенсировать отсутствия личного жилья и пространства, здоровья, пищи, рекреации, полового партнёра, возможностей перемещаться. Однако ресурсы — материальная основа производства потребительских благ — производятся у нас, а Запад до последнего времени потреблял их по очень умеренным ценам. Наш рывок к технологическому суверенитету выводит нас за рамки идеологии «постиндустриального общества» и потребительского общества, в котором потребление имеет примат над производством, а от потребления требуется только экономический, но не хозяйственный или культурный эффект.

Жалеть нас некому и незачем. Нам есть что терять. И мы, безусловно, потеряем свою долю в мировом распределении благ, если вместо знания о реальных механизмах этого распределения будем пользоваться утопическими иллюзиями, навязываемыми нам для интеллектуальной дезориентации. Если раньше наш уровень жизни защищала «Великая Советская стена» иначе организованной деятельности, принципиально другое системное, более сложное устройство хозяйства, то сегодня нас защищают только государственные границы, государство как таковое. А применять к нам будут технологии геноцида, в которых англосаксы разбираются более чем хорошо.

Это обстоятельство резко поднимает уровень требований к нашему государству по сравнению с советским периодом истории России. Советское государство находилось во власти и под контролем стоящей над ним политической монополии КПСС. После её самоликвидации народное государство России стремится к суверенитету, к полноте политических функций. Если мы не хотим добровольно раздать своё добро и пойти по миру, мы должны придерживаться этой стратегии как исторической цели.

Однако удержание и тем более повышение уровня культурно и хозяйственно целесообразного потребления невозможно без реального включения суверенного государства в общемировую борьбу за перераспределение богатств. Для этого придётся добиться также и финансового суверенитета.

Финансовая власть капитала

Современный капитализм — политическая монополия (сверхвласть) капитала — вырастал на плечах ссудного процента. Деньги делают сами себя, тем самым становясь субъектом. Любой капитал — самовозрастающая величина — скелетом имеет денежный капитал. Центр капитализма и, соответственно, место концентрации капитала перемещалось из Флоренции в Венецию, далее в Голландию и, наконец, в Британию и США.

Капиталы формировались во многом за счёт обмана целых стран, неравноценного обмена и принуждения к кабальному договору. Именно для этого нужны деньги. Обмен стеклянных бус на золото, слоновую кость и рабов в Африке, изъятие золота в Америках времён их покорения цивилизованными европейцами. Золото просто отбирали, а владельцев уничтожали. Вывозились сырьё, сельскохозяйственная продукция.

К середине XVIII века Великобритания уже была торгово-колониальным мировым лидером, опередив угасающую Испанию. Прибыль на колониальных товарах составляла сотни, а порой и тысячи процентов. К тому времени капитал, сформированный за счёт колониальных и торговых сверхприбылей, был сконцентрирован в достаточном для промышленной революции количестве, прежде всего у британцев. Фактически только они имели возможность системно инвестировать крупные финансовые средства в промышленные разработки — хозяйственно-экономическое применение научного знания. Если бы американцам не удалось также сформировать к тому времени крупные капиталы на рабском труде, то вряд ли бы в США состоялась индустриализация. США, объявив независимость, сохранили колониальный статус своей территории — она стала внутренней колонией.