Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

«Сегодня я ездила под дождем, и снова впустую. Завтра у нас не будет завтрака. Я могла бы за один присест съесть целую буханку. Я не только не оставлю свои – довольно скромные – мечты, но и проявлю настойчивость. Я не должна позволить себе пасть жертвой этой ужасной апатии. Это самое страшное проклятие нашего времени, а голод лишь потворствует ему. И тем не менее мы оба много читаем, а потом говорим о прочитанном. О музыке, о теории относительности, о квантовой теории и ее последствиях, о религии…»

По соседству графиня Б. «присматривала за готовкой для русских гвардейцев. Их вызвали на помощь избалованной полиции полевой службы безопасности (которая осуществляла охрану Потсдамской конференции). Вновь прибывшим пришлось обходиться ячменной крупой и картофелем. Эти простодушные парни полностью доверяют «ее светлости». Один из них, видимо потратив кучу времени, штудируя словарь, спросил Юту: «Где мне найти девственницу?» Ее ответ, что такое было непросто и в обычные времена, вызвал недоуменную улыбку».

Новый поход за продуктами в субботу 28 августа начался в половине седьмого утра и закончился в восемь вечера. Результат: «два яйца, литр снятого молока и почти полтора килограмма ржаной муки». Два дня спустя супруги снова отправились в путь на одном велосипеде, но он не мог выдержать такой нагрузки. «Поэтому мы пошли пешком, толкая велосипед рядом с собой». Так они добрались до Гросберена (в 10 км восточнее Бабельсберга), где дождались поезда. «На платформе мы хорошо отдохнули и позавтракали». Кроме них там находилась только пожилая женщина. Герр и фрау К. развернули «два аккуратно упакованных белых овальных предмета», которые они называли яйцами и соответственно с ними обращались. «Словно притянутая какой-то магией, женщина подошла поближе: «Это и правда яйца? Вареные? Где вы их достали?» Чувствуя свою вину перед женщиной, они бросили ломать комедию и объяснили, что это очищенная вареная картошка; одновременно они извинились за неуместную шутку. Однако женщина «скорее успокоилась, чем рассердилась: «Я так и думала. Я знала, что вы меня разыгрываете». В деревнях невозможно добыть ни капельки жира, «хотя можно было видеть, как на сковороду кладут много жира – целую недельную порцию военного времени – и вбивают туда десяток яиц. Неужели все наши фермеры до такой степени эгоистичны?..»

Уферштрассе стала местом работы проституток, черный рынок в Потсдаме процветал. Подростки начали приспосабливаться к новым условиям. Они знали, у кого что есть и как это раздобыть. Каким-то образом они доставали сигареты, и 10-летние в открытую курили на улице. Когда наш автор дневника пристыдила одного из таких беспризорников, тот огрызнулся: «Не ваше дело, понятно? Еще слово, и я позову караульного. Он изнасилует вас – три раза подряд».

Другу из Дуйсбурга удалось добраться до Берлина. Он сказал, что «на западе» телефоны все еще работают; там были такси и жизнь снова почти вошла в нормальное русло. Его рассказ привел чету К. к решению все-таки не оседать в Берлине, а вместо этого отправиться на запад. В середине ноября фрау К. выдали «иждивенческие» талоны на масло, впервые с апреля. Но ее это уже больше не волновало. Их заявление на переезд уже рассматривалось. Она продала свое последнее приличное платье, чтобы запастись едой на дорогу. Когда супружеская пара 2 декабря наконец села в поезд, их общий вес составлял чуть больше семидесяти пяти килограммов.

Они ехали через Биттерфельд, Галле и Хальберштадт. Где-то около Гарца им пришлось пересечь границу между зонами оккупации пешком. Они оставили последнюю станцию в 7:00 утра. «Было еще темно, сыро, шел сильный снег. Так мы везли наши пожитки по изрезанной колеями дороге, следуя стопами тех, кто оставил Гарц раньше нас… Одной рукой мы с усилием толкали ручную тележку, а в другой сжимали драгоценное разрешение на выезд». На деревьях имелись номера, и они остановились под соответствующим им номером. Пришлось ждать в очереди, в то время как их бумаги снова и снова проверялись. Через два часа подошли русский и британский офицеры и забрали их документы.

Прошло еще два часа, прежде чем они оказались на границе. Опять валил снег. Затем они спустились под гору к поднятому русскими шлагбауму. За ним Гослар, где находился пункт приема беженцев. 24 февраля супруги обрели свое первое личное жилье на западе – маленькую комнату на ферме в Вестфалии. «Здешние люди, хоть и совершенно незнакомые нам, с добротой и сердечностью подготовили для нас комнату. В ней мы обнаружили зеленые веточки и корзинку яблок. И еще две чашки с блюдцами из их лучшего фарфора». В зале время от времени оставляли ломтики грудинки и яйца, чтобы полуголодные постояльцы могли их забрать.

Чтобы закончить нашу историю о жизни одной немецкой женщины в 1945 году, нам пришлось оставить Берлин. Но теперь нам необходимо вернуться туда, чтобы продолжить изложение событий в самой столице в конце апреля и начале мая.

Глава 14. Госпиталь как убежище