Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Теперь это больше не Strasse der S.A. – «улица Штурмовых Отрядов», а Кайзерштрассе. Как и при смене любого режима, первыми убирали уличные указатели. Над ратушей развевался красный флаг с серпом и молотом. Привычным зрелищем стали красные нарукавные повязки, носовые платки, шарфы. Перед комендатурой собралась огромная толпа: беженцы требовали своего возвращения на родину, люди жаловались на всякого рода случаи произвола, которые на самом деле по большей части были пресечены. Вывеска: «Приемная для гражданских лиц. …Здесь принимаются велосипеды, пистолеты и ружья».

По пути фрау К. подобрала советский приказ. Она обвела красным предложение, запрещающее мародерство и прочий произвол. Потом прикрепила приказ на свою переднюю дверь. «Интересно, будет ли от этого какая-то польза?»

Вместе с герром Х. фрау К. снова отправилась в Потсдам, чтобы попытаться купить хлеба. По Кайзерштрассе к мосту Энвер-паши.

«Мы обнаружили, что мост взорван, однако смогли перебраться через канал по старой барже. Нам пришлось идти на цыпочках вдоль ее борта. На одном из люков лежал вздувшийся труп лошади, облепленный мухами и издававший ужасное зловоние. Мы колебались, однако перспектива добыть хлеб придавала нам мужества. Нам пришлось перелезать через разбитые бетонные плиты, перебираться через Хафель, цепляясь за железные балки, обходить танк – у нас все получилось. Под палящим солнцем мы шли в Потсдам по главной дороге. Хлеб уже повсюду распродали. А теперь приходилось еще тащиться обратно – и все впустую. Однако Х., со своим чувством юмора и хорошим знанием французского языка, смог убедить бельгийского рабочего продать нам с черного хода магазина килограммовую буханку хлеба. Мы торжественно несли ее. Подошли к памятнику Фридриху Великому возле разрушенной гарнизонной церкви. Там стояла скамейка. У Х. был с собой перочинный нож. Я с жадностью проглотила кусок хлеба».

Незнакомая пожилая женщина, которая некоторое время шла с ними, неожиданно достала маленькую баночку венгерского печеночного паштета. «Люди так непредсказуемы…»

Прошел слух, что в одном магазине продают конину, по 250 граммов на человека. Фрау К. встала в длинную очередь. Она ждала час, два, три, пока под конец не лишилась чувств. В себя ее привел громкий женский голос, говорящий: «Вставайте, дорогая, все хорошо. Здесь не получить мяса, ни за красивые глаза, ни за деньги. Давайте лучше покурим». Фрау К. лежала у ног этой незнакомой женщины, которую она называет «берлинский ангел». Скорчившись, она блуждала взглядом «по бледной коже ног женщины, исчерченных синими варикозными венами; по нескладно сидящей на деформированном теле выцветшей ситцевой юбке, по сморщенной груди… Голову «ангела» увенчивал желтый пучок волос, из которого во все стороны торчали ржавые заколки».

«Берлинский ангел» теперь склонилась и поднесла ей огонь, «который бережно прикрывала своими мозолистыми руками… И вот я лежала, согнувшись пополам на краю дороги, одновременно несчастная и счастливая, поражаясь, какими добрыми могут быть люди!».

Прошел праздник Троицы. «Теперь мы снова стали походить на женщин. Носить брюки было запрещено, поскольку считалось, что это возбуждает солдат». 27 мая, после нескольких дней спокойствия, новые русские визитеры: «Пять мужчин и плотного телосложения женщина. Все офицеры и занимаются реквизициями с большей учтивостью, чем их предшественники. Мой маленький радиоприемник исчез в кармане шинели – к моему большому изумлению, что, как мне кажется, не осталось незамеченным. К несчастью, большой радиоприемник герра Х. «Блаупункт» и «Филипс», которые мы держали у себя по просьбе друзей, также отправились на восток. И все-таки мне удалось «стрельнуть» у них пару сигарет».

Со временем такие визиты становились все реже. Для нашей музыкальной фрау К. они были как раздражающие слух ноты после приятной мелодии. «Но все это преходяще; нужно только запастись терпением».

Однако даже в июне «раздражающие ноты» все еще резали слух. Объявили, что выросла спаржа, и комендант разрешил поехать на машине и заготовить ее впрок. Однако на обратном пути груженые грузовики «реквизировали» советские солдаты. Согласно единому плану снабжения, Потсдам отправлял в Вердер хлеб в обмен на джем. И хотя джем из Вердера отправлялся, до Потсдама он так и не доходил. Фрукты, которыми так славился Вердер, также постоянно пропадали по пути. Поскольку супругов К. не привлекали к работам, им выдали продовольственные карточки 5-го класса, которые прозвали «голодными талонами». Постепенно их ситуация с продуктами становилась все более критической; и это был еще не самый тяжкий крест, который им пришлось нести.