Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

Но вышло так, что план фюрера расстроил маршал Жуков, танки которого 20 апреля оказались в 15 км от Цоссена[57]. В результате тысячам офицеров, унтер-офицеров, переводчиков, картографов, караульных и сигнальщиков пришлось спасаться оттуда бегством. Эта представительная процессия с темно-красными лампасами на брюках сначала переместилась в здание коммерческого училища в Ванзе (жилой пригород Берлина) и в соседние деревни. Здесь штаб разделился. Основная масса направилась на юг, едва успев проскочить в район возле Берхтесгадена в Баварии, и 23–24 апреля образовала «штаб южного командования» – у которого, увы, не имелось войск, чтобы ими командовать. Тем временем начальник штаба Верховного главнокомандования вооруженных сил, фельдмаршал Кейтель, и начальник штаба оперативного руководства, генерал-полковник Йодль, сформировали «северный пункт командования». Постепенно эти «августейшие особы» переместились во Фленсбург, рядом с датской границей, где «война на бумаге» продолжала вестись самым безукоризненным образом, даже после капитуляции Германии.

Оборону самого Берлина доверили военному коменданту, который подчинялся напрямую фюреру и, таким образом, как говорили офицеры штаба, был сам себе закон.

Первым комендантом Берлина стал генерал Рейман. Он издал «Основополагающий приказ об обороне Берлина», разместил свой командный пункт на Гогенцоллерндамм и практически никогда не имел возможности встретиться с фюрером в его бункере. 7 марта, когда он заступил на этот пост, его войска оценивались в 125 000 человек. На самом деле их было не более 94 000, причем 60 000 из них являлись членами фольксштурма и, в качестве таковых, находились под юрисдикцией гражданских властей.

Такая хаотическая мешанина подчиненности стала прямым следствием того, что фюрер не объявил военное положение во всем рейхе сразу, как только противник пересек его границу. Причина состояла в том, что он хотел воспрепятствовать тому, чтобы в руках армии сосредоточилась вся исполнительная власть. Бразды правления государством должны были оставаться в руках нескольких партийных руководителей – гауляйтеров и различных уполномоченных по обороне, то есть в руках партии.

Уполномоченным по обороне и гауляйтером Берлина был Йозеф Геббельс, который, в качестве такового, возомнил себя истинным защитником Берлина. В отличие от генерала Реймана он всегда мог спихнуть с себя ответственность, ссылаясь на один из приказов Гитлера или просто заявляя, что такой приказ имел место быть. Каждый понедельник Геббельс проводил военный совет в доме неподалеку от Бранденбургских ворот, на котором военный комендант обязан был присутствовать в качестве обычного подчиненного. Здесь Геббельс раздавал указания и разглагольствовал перед представителями люфтваффе, гражданской обороны, муниципальных властей, включая бургомистра, перед начальником полиции, начальником городской охраны (должность отдельная от коменданта города), старшими офицерами СС и полиции, главой берлинского административного округа, штурмовиками и представителями промышленности. Также подробно обсуждались проблемы обороны и снабжения.

Как-то раз Рейман спросил, разработаны ли какие-либо планы относительно трех миллионов гражданского населения. На что Геббельс ответил, что вопрос об их эвакуации даже не стоит. А когда Рейман предложил, чтобы из Берлина вывезли хотя бы детей в возрасте до десяти лет (таких насчитывалось 120 000), Геббельс резко ответил, что для этого тоже нет никакой возможности. Рейман спросил, какие приготовления сделаны, чтобы обеспечить молоком младенцев, раз город отрезан, на что Геббельс заявил, что у них в наличии имеется трехмесячный запас консервированного молока (что было совершеннейшей неправдой).

Вот и получалось, что комендант беспокоился о благополучии младенцев, а гауляйтер – о делах военных, особенно о снабжении оружием и боеприпасами. Когда Рейман обнаружил, что большая часть фольксштурма не вооружена, он спросил Геббельса, что тот намерен предпринять по этому поводу. Ответ был следующим: на данный момент берлинские заводы по-прежнему работают на Восточный фронт, но, как только Берлин окажется в окружении, в наличии будет иметься достаточное количество оружия и боеприпасов. (Когда это произошло на самом деле, заводы уже больше не работали.)