Русские в Берлине. Сражения за столицу Третьего рейха и оккупация. 1945

«Целую неделю женщины, дети, старики, больные, раненые, солдаты и беженцы Берлина были вынуждены жить в подвалах и среди руин. От нормальной системы снабжения не осталось и следа. Жажда еще хуже, чем голод, потому что воды не было уже несколько дней. И, вдобавок ко всему, постоянные пожары и удушающий дым».

В тот же день судьба настигла и анонимную женщину, книгу которой мы уже цитировали:

«Снаружи остановилась бесконечная колонна снабжения: откормленные кобылы с жеребятами, жмущимися к их ногам; коровы, мычащие, чтобы их подоили. В гараже напротив уже установили полевую кухню. Впервые мы могли различить отдельные лица: широкие, круглые, с коротко остриженными волосами, сытые, невозмутимые. Ни одного гражданского. На какое-то время улица принадлежит русским. Но можно ощутить шепот и дрожь под всеми домами. Если бы кто смог описать истинную картину этого перепуганного подземного мира большого города. Укрывшаяся в глубине жизнь распалась на мелкие, изолированные друг от друга частицы. А снаружи яркое голубое небо. …Через внутренний двор я отступаю в коридор подвала, думая, что ускользнула от него, когда внезапно – вот он, стоит рядом и следует за мной в подвал. Переступая с ноги на ногу, он освещает лучом своего армейского фонарика одно лицо за другим – а их около сорока, – время от времени задерживаясь то на одном, то на другом женском лице. Подвальное племя цепенеет».

Эта женщина немного знала по-русски и могла поговорить с этим мужчиной. И хоть в следующие несколько недель это сослужило ей добрую службу, в тот день пользы не принесло:

«Я кричу и кричу… Позади с глухим стуком захлопывается дверь подвала. Один хватает меня за кисти рук и тащит по коридору. Другой сжимает мне горло рукой, и теперь я больше не могу кричать. На самом деле, из-за боязни быть задушенной, у меня пропадает всякое желание кричать. Вот я уже на полу, голова на нижней ступеньке лестницы. Чувствую холод плитки под моей спиной. Из моего пальто что-то со звяканьем выпадает. Должно быть, мои ключи от дома, моя связка ключей. Один стоит на страже в дверях наверху, другой лезет мне под нижнее белье…»

Пока все это происходило, адъютант Вейдлинга, перед самым дневным совещанием в бункере фюрера, повстречался с Евой Браун. Болдт записал свои впечатления о ней:

«Она сидела за столом в приемной и принимала участие в оживленной беседе с Гитлером и несколькими его ближайшими соратниками. Гитлер слушал ее. На ней был плотно облегающий серый костюм, подчеркивающий ее хорошую фигуру, элегантные туфли и изящные наручные часики, украшенные бриллиантами».

В течение дня Гитлер долго обсуждал, как лучше наградить генерала Венка, когда тот в конце концов освободит столицу.

«В тот день была прорвана внутренняя линия обороны Берлина. Подкрепления, отозванные с запада, юга и севера, добились не более чем локального успеха, да и то лишь в секторе, контролируемом 20-м корпусом (12-й армии). Корпусу, посредством внезапной атаки, удалось соединиться с гарнизоном Потсдама в районе крайней юго-западной точки озера Швиловзе. Но соединение осуществилось по столь узкому коридору, что русские смогли легко вбить в него клин, тем более что у немцев не хватало людей, чтобы закрепиться на своих позициях» (Иоахим Шульц. Последние тридцать дней – Die letzen dressig Tage. Штутгарт, 1951).

28 апреля 1945 года

«Рано утром русские навели понтонные мосты через канал рядом с шлюзами Галле и вскорости переправили на другой берег довольно много танков. С этого времени бои шли за каждый дом, разрушенное здание и воронку от снаряда. Обе стороны несли большие потери. В нашем случае они были вызваны не только огнем орудий противника, но еще и обрушением зданий под непрерывным артиллерийским обстрелом. Тем не менее в этот день и на следующий солдатам дивизии «Нордланд» удалось удерживать занятые ими позиции, если не считать нескольких прорывов русских, которые быстро ликвидировали. Особую роль в обороне сыграли наши орудия, особенно французские противотанковые расчеты. Эжен Вало, французский унтер-офицер, за двадцать четыре часа подбил 6 танков противника, полностью выведя из строя 2 танка Т-34 в Нойкёльне. По моему представлению его наградили Рыцарским крестом, который я имел честь вручить ему днем 29 апреля в присутствии своего штаба и его французских товарищей, специально приглашенных в мой освещенный свечами командный пункт в тоннеле метро. Обращаясь по-французски, я сказал, что стойкость этого молодого добровольца служит образцом того, что мы ждем от французских солдат, рядовых воинов, которые заслужили признание на полях сражений по всему миру. В тот же самый день командир 503-го танкового подразделения, майор Герциг, получил Рыцарский крест из рук генерал-майора Монке. Это были две последние подобные награды» (Крукенберг, цитата из работы).