Русские в британских университетах. Опыт интеллектуальной истории и культурного обмена

Сегодня еще есть в Черчилль-колледже люди, которые помнят этот приезд Капицы и которые рассказывали мне об этом событии. Профессор Ричард Кейнс рассказывал, как он вез в своей машине Капицу из Лондона в Кембридж и наслаждался разговором с ним. Но сам Капица рассказал о своем приезде в статье «Тридцать два года спустя», и лучше всего послушать его самого: «Говорить об Англии трудно, потому что это страна не совсем обычная. Только прожив в ней, как я, 13 лет, можно действительно понять, что это совсем необычная страна… Эта страна примечательна своим внешним консерватизмом и внутренней прогрессивностью. Не быть в стране 32 года – это дает большие преимущества, потому что вы видите, что произошло. Я приехал в Англию по приглашению Королевского общества, чтобы прочесть лекцию “Мои воспоминания о Резерфорде”, а также получить медаль Резерфорда Английского физического общества.

Меня очень любезно встретили, и я поехал в Кембридж. Я решил жить в Кембридже и выезжать только в Лондон. И вот я жил в Кембридже, в Черчилль-колледже. Черчилль-колледж – это совершенно новый колледж, созданный в последние 10 лет. Хотели отметить память Черчилля, была открыта подписка и собрали несколько миллионов фунтов стерлингов, на которые и создали этот колледж[69]. Ответственным за строительство был Джон Кокрофт. Он когда-то работал со мной по сильным магнитным полям, мы с ним близкие друзья и он предложил мне жить в Черчиль-колледже…

Черчиль-колледж Кокрофт построил совершенно по-новому. Во-первых, вместо старинной готики он выстроен в современном стиле. А во-вторых, там женщины допускаются к столу. Студенты могут приводить обедать своих подруг. Здесь традиции старинных колледжей были сломлены. И внешне он выглядит совершенно иначе…

Я сразу пошел в Кавендишскую лабораторию, посмотрел, что там делается. Надо сказать, что эта лаборатория вместе с Мондовской перестали быть центром физики в Англии. Объясняется это разными причинами: было неудачное руководство, был сперва Брэгг, затем Мотт, и они недостаточно сохранили крупных ученых. И сейчас самые центральные фигуры в Кембридже – это, во-первых, Крик и Перутц по генетическому коду и по структуре молекул. Они начали свою работу в Кавендишской лаборатории, но почему-то Мотт предложил им покинуть эту лабораторию, сказал, что по тематике не подходит, и они ушли и сейчас работают совершенно самостоятельно. Вот за это упрекают Мотта. У него остался Райл, работающий в области астрофизики»[70].

Капица был превосходный рассказчик и поэтому часто прибегал к преувеличениям, чтобы привлечь внимание слушателей. В частности, в этом воспоминании он утверждал, что за 32 года в Кембридже ничего не изменилось, и даже его университетская мантия осталась висеть на своем месте в гардеробе Тринити-колледжа. На самом деле это было не так, и сам Капица свидетельствовал об этом своим рассказом. В Кембридже появились новые колледжи, которых не было в то время, когда Капица был в лаборатории Кавендиша. Черчилль-колледж, гостем которого был он сам, был тому примером. А самое главное, лаборатория Кавендиша, которая в 20-х годах была центром физических исследований, утратила свое значение, из нее ушли люди, которые сделали здесь свои мировые открытия. И эта лаборатория потеряла одного из самых быстро прогрессирующих ученых, который мог бы стать самым крупным ученым с мировым именем, – самого Капицу. Конечно, Кембридж потерял многое с того момента, как Сталин запретил Капице туда вернуться. И к тому же за время отсутствия Капицы изменилась ориентация кембриджской науки, от изучения структуры атома она обратилась к проблемам астрофизики, как бы предвидя новые открытия в космосе, и к генетике.

Но это было не последнее свидание Капицы с Кембриджем, он еще дважды приезжает в Англию, в 1973 и 1976 годах, останавливаясь в Черчилль-колледже.

В Кембридже Капица был тесно связан с Тринити-колледжем, одним из самых больших и богатых. В 1923 году он защищает докторскую диссертацию и получает здесь статус студента-исследователя, с 1925 года избирается феллоу или членом колледжа, а в 1966 году – почетным феллоу. Но Капица думал не только о себе, но и о своих учениках. В 1926 году в Кавендишскую лабораторию приезжает работать Юлий Борисович Харитон, будущий руководитель Российского центра по атомной энергии. В том же 1926 году он становится членом Тринити-колледжа в качестве студента-исследователя, а в 1928 году защищает в университете докторскую диссертацию. С 1928 по 1930 годы возможность работать в Кавендишской лаборатории получает Кирилл Дмитриевич Синельников, будущий украинский академик. И он тоже становится студентом-исследователем Тринити-колледжа. Наконец, первый аспирант Капицы, англичанин, родившийся в Петербурге, – Дэвид Шёнберг также становится членом Тринити-колледжа с 1919 по 1936 годы, защитив докторскую диссертацию в Кембриджском университете в 1935 году. В 1947 году он становится директором лаборатории Монда, продолжая исследовать ту же тематику, что и его научный руководитель.