Русские войны XX века

СЕАТО должен осуществлять над прежним Французским Индокитаем – Камбоджей, Лаосом и южной частью Вьетнама. Согласно любимой метафоре Д. Эйзенхауэра, потеря Вьетнама, Тайваня и даже еле заметных на карте Азии островов Куэмой и Матцу могла привести к возникновению «серьезной опасности» для США. По мнению Вашингтона, Япония, Южная Корея, Тайвань, Филиппины, Таиланд и Вьетнам, Индонезия, Малайя, Камбоджа, Лаос и Бирма в этом случае, «вероятно, полностью попали бы под коммунистическое влияние» (написано Даллесом и отредактировано Эйзенхауэром в 1958 г.).

Благодаря маккартизму создался такой климат, когда выступать против «холодной войны» стало попросту невозможно. Идея американской ответственности за весь мир и повсеместного распространения американских интересов завладела сознанием, по крайней мере, большинства правящего класса.

Первая попытка разрядки напряженности

В 1950-е гг. Хрущев выступил на международной арене с теорией «мирного сосуществования». На этой теории лежит явный отпечаток мировоззрения Хрущева, этого, пожалуй, наибольшего утописта из всех советских руководителей послесталинского времени. Будучи фанатично убежден в преимуществах социализма как общественной системы, Хрущев считал, что можно создать такую ситуацию, при которой большинству населения земного шара будут видны преимущества коммунизма.

Целый ряд действий Хрущева нанес удары по идеологии «холодной войны». Если русские столь коварны и уважают только силу, то почему они по собственной воле позволили объединиться Австрии, ушли оттуда, покинули Румынию, передали финнам и китайцам их базы, без всякого давления покинули Ханко и Порт-Артур? Дела оказались убедительнее злобной пропаганды, престиж Советской России вырос.

На весь мир подействовало желание Н.С. Хрущева встретиться «на высшем уровне» со своими коллегами из капиталистических стран в Женеве в 1955 г. Встреча «большой четверки» (США, СССР, Британия, Франция) породила надежду на очеловечивание политики, на триумф гуманизма над идеологией обеих сторон политического спектра. Встреча в Женеве сформировала нематериальную ценность, называемую «духом Женевы». После нее начался процесс выхода социалистического лагеря из изоляции. О присоединении к атлантическому миру не могло быть и речи, но СССР заявил о себе как о европейской стране, а не как об особой части мира. Визиты на высшем уровне способствовали сближению народов и обществ.

Во всемирно-историческом плане Россия, противопоставив себя Западу, оказалась защитницей и опорой социально ущемленных сил в прежних колониях, надеждой левых партий, сторонников восстановления национального самоуважения и социального прогресса. А Запад, вопреки своей природе подлинно глобального революционера с 500-летним стажем, занял исторически невыгодную позицию охранителя статус-кво (существующего порядка вещей), не устраивавшего большинство человечества. Если у России и был шанс выиграть исторический бой у Запада, то предпосылками его были не скорость танков, а более привлекательное собственное общество и активное участие в мировой технологической революции. Страна Гагарина как бы призывала к новому глобальному единению.

* * *

Вашингтон на этом этапе «холодной войны» полагал, что Россия и ее союзники в Европе и Азии представляют собой долгосрочное историческое явление, едва поддающееся воздействию. Другое дело – огромный развивающийся мир, представляющий собой угрозу зоне влияния США. Новый американский оперативный план, одобренный Комитетом начальников штабов в декабре 1961 г. – SIOP-2 – включал пять основных вариантов: 1) ядерный удар по советским стратегическим силам; 2) удар по комплексам противовоздушной обороны, развернутым на путях подлета американских бомбардировщиков, и нестратегическим силам СССР и Варшавского Договора; 3) удар по комплексам ПВО вокруг городов; 4) нападение на объекты советской системы командования и управления вооруженными силами; 5) массированное уничтожение городов и промышленных районов.

Если SIOP-1 предлагал весьма однообразное «меню» для высшего американского военно-политического руководства – то есть массированное применение ядерного оружия против всех внесенных в план целей «потенциального противника» в качестве единственного варианта, то SIOP-2 предоставлял уже намного более богатый выбор возможных действий в случае обмена стратегическими ударами – от атаки против обычных вооруженных сил и вооружений до тотального уничтожения городских центров Советского Союза и его союзников.