Русские войны XX века

Особенностью огромной российской территории является отсутствие естественных и отчетливо определенных рубежей внутри. В России даже великие перечисленные реки начинаются едва заметно на небольших холмах и плоскогорьях. «Россия до того равнинная страна, – пишет философ В.В. Розанов, – что, всю жизнь живя и даже совершая большие поездки, можно все-таки не увидеть ни единой горы». «Даже Уральский хребет, – пишет русский политолог и геостратег Н.Я. Данилевский, – один из ничтожнейших, по проходимости – один из удобнейших; в средней его части, около Екатеринбурга, переваливают через него, спрашивая у ямщика: да где же, братец, горы? Далее честь служить границей двух миров падает на реку Урал, которая уже совершенно ничто». Эта плоская территория – громадная специфическая область в центре евразийского континента, состоящая из соединенных между собой равнин, доминирует над Евразией. Эта цельность территории – наше несравненное богатство. Она позволяет надеяться на быстро проложенные транспортные артерии, которые свяжут ее воедино и навечно.

Но чтобы воспринять колоссальный дар наших предков – нашу территорию до Тихого океана, – мы должны, мы просто обязаны научиться иначе смотреть на карту своей страны. До сих пор мы смотрим, как на свою, на территорию России до Урала – обозревая другие две трети как некое приложение к Великой русской равнине. За Уралом, на огромных освоенных нашими предками территориях живут всего 27 млн. человек, и при продолжении современных демографических процессов (рождаемость в 1,4 ребенка на семью) мы потеряем дар Ермака и Дежнева около 2030 года.

Мы просто обязаны – как народ – повернуться к просторам Сибири и Дальнего Востока вплоть до Владивостока. (Напомним один из способов американского заселения прерий. В свое время каждый солдат федеральной армии в войне американских Севера и Юга получил т. н. гомстед – определенный земельный участок на американском Западе. Почему не отдавать массивы этих территорий ветеранам Афганской и чеченских войн – если уж все любые другие виды компенсации так затруднены?)

Мы просто обязаны увидеть в Енисее, Оби, Лене свои реки, а не экзотические фантазмы путешественников. Особенно привлекательны верховья Лены – удивительные по красоте и климату места севернее Байкала. Экстренно необходимо создание Министерства Сибири и Национального агентства дорог. Мы должны, обязаны освоить массив, полутысячей километров севернее Красноярска, Омска, Читы, Хабаровска, Владивостока. Именно здесь национальные территории могут продаваться участками – пока есть сибиряки и беженцы из бывших советских республик, которые ценят землю и способны противостоять континентальному климату.

Взгляд на Зауралье должен быть взглядом на корневую Россию, как на истинно жилой край, а не как на холодную кладовую. Только так Россия сможет сохранить свою удивительную территорию, которая непременно удивит мир геологическими находками. А биотехнологическая революция создаст морозоустойчивые сорта злаков и плодов, превращая сибирские просторы в зону прекрасной жизненной силы. И столица может быть перенесена, конечно же, не в относительно маргинализированный Петербург, а гораздо восточнее: по линии Екатеринбург – Новосибирск. Законодатели должны работать как их коллеги в Вашингтоне, Бразилия, Канберре, Астане – выходя из-под пресса и соблазнов московского мегаполиса, двигаясь навстречу эпицентру своей страны, а не ее комфортной окраине.

Мы – обладатели самого большого в мире дома, может быть, неуютного и пустого, но и его у нас весьма скоро отберут, если мы не наладим свое хозяйство. Если нас как нацию не устрашает и не мобилизует эта угроза, это просто означает, что нас уже ничто, никакие обстоятельства и соображения, не способно подвигнуть в сторону самовыживания. И нужно признать: если мы думаем, что Ермак ошибся – тогда мы достойны своей участи. То, что исторически всегда было нашим огромным тылом – Евразия – становится нашим самым уязвимым местом. Это самая большая вероятная и близкая перемена в геополитическом положении России.

* * *

Третья надежда – природные ресурсы, ископаемые. Мы используем только 8 процентов потенциально обрабатываемых земель. Неслыханное богатство – 45 процентов территории нашей страны покрыто лесами. Это и легкие мира, и достаточно легко добываемые ресурсы. Мы – первые добытчики природного газа на Земле, более десятой доли нефти – в наших просторах. Феноменальное природное богатство России всегда останется с ней.

Это положение кладезя природных ресурсов смягчит возможные политико-экономические катастрофы 2000-х годов.

Мировая индустрия – и прежде всего индустрия Запада сможет найти в российском газово-нефтяном богатстве (с выходами в Новороссийске, Приморске, Мурманске, на Сахалине) своего рода единственную альтернативу Персидскому заливу. Это богатство в критической степени важно для мировой экономики. Допуск или недопуск к этим богатствам может стать мощным оружием, равно как и средством раскола враждебных России коалиций.