Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

Общинный суд очень долго живет в восточнославянских землях Великого княжества Литовского и Польши. Со временем он приобретал характер «копного суда».[434] Обсуждение этого вопроса лежит в стороне от нашей темы, но для целей нашего исследования важно, пожалуй, подчеркнуть два существенных момента. «Копный суд» был достаточно широким, охватывая зачастую и мещан — жителей городов. Интенсивное отмирание копных судов шли тогда и в тех регионах, где шел процесс наступления крупного землевладения и власти помещиков-крепостников.[435]

Архаические черты сохраняло и само судопроизводство, ведение судебного процесса. В западнорусских землях существовал «божий суд». Смоленский договор 1229 г. сообщает: «Русину не вести Латынина ко железу горячему, аже сам всъхочет… Русину не звати Латинина на поле биться у Рускои земле…»[436] Здесь идет речь о древних формах ведения судебного процесса: ордалиях и судебных поединках. «Божьи суды» — испытание каленым железом или водой известны многим народам в древности.[437] Проходили они, естественно, при стечении народа, при участии всей общины. Это была своего рода «апелляция к божеству». Разновидностью «божьего суда» был поединок.[438] Схватка должна была решить, кто прав, а кто виноват. Из русских источников именно грамота 1229 г. даст нам сведения о таком обычае. Но это, конечно, не значит, что он заимствован у соседей-немцев, как полагали некоторые дореволюционные историки. Это обычай архаический, идущий из глубины веков и имеющий местные корни.[439]

Огромную роль играла «присяга» — она была центральным моментом процесса, главным критерием для судей. Такое место занимает она и в Литовском статуте 1529 г.[440] Это норма еще обычного права, которая ведет нас в глубь веков.

Здесь сохраняется и такая архаическая форма ведения следственного процесса, как «гонение следа». А.Е. Пресняков писал о характере древнего судебного дела: «…в старину сама заинтересованная сторона производила следствие без участия представителей какой-либо власти. Потерпевший должен найти доказательства своего иска — свидетелей, поличное. Он сам должен отыскать преступника путем свода, гонения следа… Если ему в этом нужна была помощь, то искать ее приходилось прежде всего у соседей, у тех, кого соберет криком на гонение следа, у свидетелей, каких соберет, чтобы перед ними сделать свои заявления, констатировать нужные ему факты». Воздействие княжеской власти «осталось внешним и поверхностным. Таким осталось оно и за пределами рассматриваемого периода (Киевская Русь. — А. Д.). Достаточно прочесть для Северной Руси, например, уставную белозерскую грамоту 1488 г., или для Руси Западной познакомиться с характером народных копных судов в Литовско-Русском государстве…»[441] А.Е. Пресняков был, без сомнения, совершенно прав. Памятники западнорусской старины содержат массу свидетельств о подобных архаических формах ведения судебного процесса. Они еще ждут своего исследователя и таят возможности, ничуть не меньшие для реконструкции судебного дела, чем галицкие материалы, искусно препарируемые для этой цели В.Ф. Инкиным.[442]

Мы же на этом пока хотим остановиться. Законодательство русских земель Великого княжества Литовского — тема необычайно обширная и мало исследованная в историографии. Ее изучение требует отдельного серьезного труда. Мы же для целей нашего исследования можем ограничиться констатацией следующего факта. В западнорусских землях общинные традиции в праве и судопроизводстве долгое время сохранялись и продолжали жить. Это, безусловно, свидетельствует о силе «горизонтальных» структур, о силе общины. Оборотной стороной этого была слабость государственного аппарата, который лишь постепенно, медленно теснил общину в праве и суде. Но самым разрушительным фактором было крупное иммунизированное землевладение, которое вносило необратимые изменения в сферу права и судопроизводства.

Раздел III. Социальная структура

Очерк первый. Князья и княжения в Западной Руси XIII — начала XVI вв.