Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

Выделение Белой и Мстиславля, по нашему убеждению, связано с той же закономерностью. Правда, процесс уже несколько деформируется вмешательством литовских сил. Первым князем в Белой был Иван Владимирович — сын киевского князя Владимира Ольгердовича.[481] Факт его появления был связан с процессом складывания местного земства. Не случайно «того же лета Смольняне воевали Белоую»[482] — они пытались воспрепятствовать расползанию своей волости. В ответ «Олгерд воевал Смоленск, а Мьстиславль взял, а Литвоу свою в нем посадил…»[483] Смоляне пытались отвоевать город. П.В. Голубовский подметил, что само ожесточение, с которым смоляне пытались вернуть Мстиславль и подвергли репрессиям мстиславцев, свидетельствует о желании оторваться от материнской волости.[484]

Возникшие княжения были тесно связаны с интересами местных волостных общин и долгое время оставались в орбите влияния смоленского князя. В документах смоленский князь именуется великим, ставится выше, скажем, тверского и брянского, в «имени» его могут быть другие князья, так же как и в «имени» Ольгерда.[485] В другом документе: «в имени» смоленского князя стоит князь Федор Романович, князь Михаило Иванович Вяземьский.[486] Очевидно, эти князья могли входить в думу великого князя смоленского. Князь мог быть и наместником великого князя, как это было с Андреем Михайловичем.[487] В целом власть великого князя смоленского была очень велика, и литовское правительство, конечно же, не могло мириться с нею. Но надо еще и еще раз подчеркнуть, что до самого падения власти смоленских князей она была ограничена волеизъявлением народа — массами городского и сельского люда.[488]

Какова же была судьба князей и княжеской власти в XV в.? В этом отношении большой интерес представляет для нас история Мстиславского княжества, в судьбах которого «воспроизводятся все главные явления, характеризующие вообще удельный быт литовских областей старого времени».[489] В этом городе, отторгнутом от Смоленска в результате волостного дробления, постепенно прививалась литовская княжеская власть. Во время осады Мстиставля застаем здесь Коригайло Ольгердовича, который и стал, видимо, первым Мстиславским князем (этот князь погиб в борьбе с рыцарями). С 1392 г. здесь княжил Лингвень-Семен.[490] Именно с него здесь и начинается наследственная власть. Семену-Лингвеню присущи те же черты, что и всем ранним литовским князьям. Он принимал активное участие в политической жизни. Новгородская летопись сообщает о том, что «прииха в Новгород князь Симеон Олгордовиць на Успенье святыя богородици и прияли его новгородци в честь».[491] В качестве новгородского князя он присягает на верность Ягайле, который его «поставил» «опекалником мужем и людем Великого Новгорода».[492] После смерти Семена княжеский стол в Мстиславле перешел к его сыну Юрию. В 30-х годах княжение это было отнято у Мстиславских князей за то, что Юрий выступал на стороне Свидригайло. (Сигизмунд не мог ему этого простить.) Однако в 1442 г. волею Казимира Юрий вернулся в Мстиславль. Через два года, впрочем, его опять лишили стола (как участника заговора Михаила Сигизмундовича). В 1446 г. здесь получил кормление выходец из Северо-Восточной Руси Василий Ярославич Боровский. В 1448 г. Юрий вновь стал князем. Под этим годом он упомянут на сейме в Люблине в качестве посла от Литвы.[493]

От времен Семена и его сына сохранился целый комплекс грамот, которые позволяют рассмотреть внутреннюю структуру Мстиславской земли. Из грамоты Юрия, которая оказывается «ободной», т. е. подтверждает прежние пожалования, узнаем, что уже Семен-Лигвень поставил церковь во имя св. Онофрия и устроил общежительный монастырь и «подавал люди к тому монастырю с пашнями и сеножатями, данников с данью медовой». Грамота Семена носила несудимый характер: «…и тых людей монастырских нашим наместником и всим нашим заказником не судить, а ни рядить, ни детских не посылать».[494] В этой и во многих других грамотах, а по Мстиславскому княжеству до нас дошел значительный комплекс грамот, содержатся сведения о социальном организме, который значительно отличался от того, что мы видели прежде. В центре этого социального организма князь, который собирал дань с населения княжества и распоряжался ею, осуществлял и некоторые другие государственные прерогативы (в этом ему помогал соответствующий аппарат).

В одной из грамот князь Юрий облагодетельствовал пожалованиями некоего боярина Василия Толкачева, который получил в основном из двора Холхла земли и людей. Эти люди должны служить боярину так же, как служили князю, и дань давать «по тому ж, как нам давали».[495] Грамота совершенно определенно описывает то, чем мстиславский князь владел в своей земле — дворами и служилым людом.