Русские земли Великого княжества Литовского (до начала XVI в.)

В следующем 1186 г. «въстань бысть Смоленьске промежи князем Давыдом и смолняны и много голов паде луцьших муж».[1081] По Н.Н. Воронину, это все те же бояре, «которые ударили по княжескому престижу Давыда в 1185 г.». В событиях следующего года он видит новый конфликт с боярами.[1082] М.Н. Тихомиров, также обративший внимание на эти события, затруднился определить причины распри князя с жителями Смоленска. «Неясно также, жертвой чего пали «лучшие мужи», было это результатом их борьбы с князем, или, наоборот, «лучшие люди» поддерживали князя против восставших смолян».[1083] Противоречива оценка этих событий Л.В. Алексеевым. Исследователь видит в данном эпизоде «борьбу богатых горожан» («лучших мужей»), которые возглавляли вече, с князем. Эти мужи и мужи князя гибли в борьбе».[1084] Но в одной из глав, посвященной истории политической жизни Смоленской земли, он пишет иначе: «Дело происходило в конце (мартовского) года, т. е. в феврале, когда запасы истощились. Голодная беднота Смоленска и Новгорода громила запасы бояр».[1085] О бедноте, громящей запасы бояр, летопись ничего не сообщает, однако наблюдения Л.В. Алексеева могут внести много нового в расшифровку смоленских событий. Он обоснованно связал смоленскую «встань» не с событиями под Треполем, а с тем, что происходило в Новгороде, откуда сторонник партии Ростиславичей Завид был вынужден бежать под Смоленск. Он был заменен противником ростиславичской партии. Перед нами борьба внутри городской общины, которую возглавляли боярские группировки. Видимо, и в Смоленске борьбу с князем возглавила боярская партия. Весьма важны и данные дендрохронологии. Действительно, неурожай 1186 г., о котором говорит дендрохронология Новгорода, Смоленска, Торопца и Мстиславля, вполне мог быть причиной волнений в Новгороде и Смоленске.[1086] В древних обществах вожди часто наделялись способностью влиять на природу, вызывать урожай или неурожай.[1087] В Скандинавии, например, короля, в правление которого был хороший урожай, называли «благополучным для урожая». Но если случался неурожай, короля могли самого принести в жертву богам.[1088] Вполне возможно предположение, что городская община в Смоленске и предъявила Давыду такого рода обвинения.

Продолжая обзор летописных сообщений, необходимо сказать о письме Олега Святославича, который писал о своей победе и при этом отмечал: «…сказывають ми из смолнян изымани, ажь братья их не добре с Давыдом…»[1089] В 1222 г. смоленское вече отвергло полоцкого князя.[1090]

Не менее активны были и полочане. По мысли Г. В. Штыхова, не без помощи веча, «выгна Всеслав Святополка из Полотьска».[1091] В 1128 г. полочане изгнали Давыда.[1092] Через несколько лет они заявили князю Святополку — «лишается нас» и выгнали его из города, а «Василка посадили Святославича».[1093] В 1151 г. полочане отправили своего князя Рогволода Борисовича в Минск, посадив на княжение Глебовича и послав Святославу Ольговичу крестоцелование.[1094] Ростислав Глебович прокняжил несколько лет, затем появились недовольные его правлением. Им было на кого опереться: в пригороде Полоцка Друцке обосновался Рогволод. В Друцке его встречали дрючане, полочане, видимо, противники Ростислава, покинувшие главный город. В Полоцке начались волнения, но ценой богатых даров, с большим трудом Ростиславу удалось на время стабилизировать положение. Вскоре его стали звать «льстью у брратьщину к святей Богородици к Старей на Петров день, да имуть и».[1095] В тот день полочане «не смеша на нь дьрзнути». Но обстановка оставалась накаленной, и на следующий день в городе собралось вече. В.Е. Данилович считал, что вече против Ростислава собирала партия, противная ему.[1096] Действительно, в городе «мнози бо хотяху Роговолода», но были и приятели Ростиславу от Полцанъ». Как подметил В.И. Сергеевич, «приятели» летописи — это политические партии, которые обычно группировались вокруг князей.[1097] На этот раз приятели Ростислава оказались в меньшинстве, и озлобившиеся на Ростислава впечники отправились избивать его дружину. Предупрежденный детским, Ростислав счел да лучшее покинуть город.