Русский

Это случилось несколько месяцев назад. Он ехал тогда с вечеринки, накатил не по-детски. И алкоголя, и шырнулся. Вообще не понял, как рулем крутил. Главное, охрану прогнал, зачем, спрашивается? Ну, их можно обвинять сколько угодно, а только он Мирон Митрофанов, в пьяном угаре часто пострашнее своего папочки будет. Судя по всему, и в тот раз, что-то такое вытворил, что оба телка домой отправились, смиренно отдав ему ключи от тачки.

Мчался тогда по дороге. Темно было – в глазах луна, сменяющаяся дивным закатом. А в реале ночная дорога и пешеходный переход впереди. Не видел он. Проехал. Был какой-то удар о капот, но он не стал останавливаться. Так и помчался до дома. Каким чудом добрался. Почти добрался. В тот момент, когда остановился у ворот отцовского дома, дверь с его стороны открылась и его за шкварник, прямо за куртку кто-то выволок наружу. Через час он очнулся в полицейском участке.

Как потом выяснилось, он сбил какого-то старика. Майора на пенсии, что ли. А Соколов бал там неподалеку и погнался за ним, чтобы остановить, дальше, не разбирая, приволок Мирона в участок. Придурок. Уже утром папочкины адвокаты вытащили его и вернули домой. Скандал был… Кстати говоря, папа все уладил, не захотел широкой огласки. А через месяц майор забрал свое заявление. Как только вышел из больницы. Еще через пару дней отправился к праотцам. Съел что-то не то, говорят. Грибы левые в лесу насобирал…

Мирон знал методы папы. Тот и не скрывал ничего от сына. Раз уж накосячил – разборки останутся в семье, а внешних скандалов и пыли вокруг их фамилии быть не должно.

И все бы хорошо. Но с тех пор Митрофановы обрели кровного врага – Соколова. Друзей у этого гада много. Начались проверки одна за другой. Папочка в бешенстве, за все винит его, а он-то тут при чем?

Заика долбаный. Принципы у него. Деньги с. ка не взял.

Папочка все уладил, но теперь из-за русского гов…ка грозится лишить сына содержания. А как без бабла?

– Ты, Мирон, мальчик у меня большой, – сказал папашка при последнем их разговоре на эту тему, когда примчался домой раньше времени, по причине тотальной проверки у себя в офисе. С ОМОНом, разумеется. Где впереди всех кто шел? Угу. Он самый. Соколов. – Мальчик большой, где наркоту свою покупать знаешь? Вот. Придумай, как меня избавить от своих проблем. Мои ребята с ним не справляются. Так что…

– А убрать его никак нельзя? – с надеждой спросил сын у отца.

– Убрать? Как ты думаешь, – отец наклонился тогда к нему и выдохнул густое облако дыма от своей сигары прямо тому в лицо, – если бы его можно было убрать, я бы этого не сделал? Хрен ты его уберешь. Он сейчас во главе толпы ментов, если с ним теперь что-то случится – хана мне. Тот майор, которого ты на дороге задел – такая х…ня. Соколов этот очень уж любит всем помогать. Безвозмездно. Честный мент. Но при этом не без мозгов. Соломку себе качественно подстелил. Мне, знаешь, какие люди звонили? Уберем его – и нас уберут. Нет, тут надо думать другие пути дорожки, как его обезвредить.

Как его обезвредить…

Как его обезвредить… Мирон лежал на диване в стометровой гостиной в доме отца и в тот момент, когда его осенила гениальная идея, не сразу понял, под кайфом он сейчас или в реале.

Девчонка! Ле-ночка. Она же искала защиты. Красивая девочка и попка ничего… Искала защиты, а Соколов как за нее… Горой! Ага, дорога она ему. А если именно на этом и переиграть…

Глава 28

В моей сумочке без конца пищал телефон. Я его не слышала.

Меня закружили в Москве.

Казалось бы, не происходило ничего сверхъестественного, мы не отправились в самый крутой ресторан Первопрестольной, меня не осыпали цветами и драгоценностями. Все было с точностью до наоборот. Человек, который по иронии судьбы не стал моим братом, катал меня по столичным дорогам, что-то рассказывал о городе, его истории. Где-то останавливался. Из этого почти ничего не услышала.

В ушах звучал лишь один звук – биение моего сердца, оно пульсировало у меня в пальцах, которые он почти всю дорогу грел в своей ладони. Андрей почти перестал заикаться. Этот недуг у него выскакивает только в те моменты, когда он поворачивается к своей пассажирке. Мы остановились лишь раз – на обед. Это все-таки был ресторан. Заведение престижное, видно и по современной мебели, и по дорогой посуде. Но этот факт оставил меня равнодушной. Зацепило очень сильно то, что его здесь знали. Владельцем оказалась молодая женщина. Слишком молодая. Женщина.

– Андрюша! Какие люди в нашем скромном заведении!!! – тетенька бросилась к нему на шею, при этом полностью проигнорировав то, что он держал за руку меня. – Не могла не выйти, чтобы не поприветствовать тебя лично!

– Привет, – отозвался Соколов, положив руку ей на спину в тот момент, когда брюнетка повисла у него на шее. На его шее!