Русский адмирал Пол Джонс

Во время этой встречи Джонс посоветовал Суворову, командовавшему войсками на Кинбурнской косе, укрепить её западный конец, на что Суворов ответил, что он и сам знает об этом, но ничего не может предпринять без разрешения князя Потёмкина. Контрадмирал Джонс несколько удивлённо сказал полководцу:

— Князь-фельдмаршал, конечно, слишком великий воин, чтобы не понять пользы предлагаемого шага.

— Однако, любезный адмирал, вы великий открыватель, обнаружив в Потёмкине великого воина, — ответил Суворов.

После этого свидания, 26 июня, Суворов написал князю Потёмкину письмо с восторженными словами об этой встрече: «Здесь вчера с Пауль Жонесом увиделись мы, как столетние знакомые».

И тогда же Александр Васильевич направил краткое письмо принцу Карлу Нассау-Зигену:

«Адмирал Поль Джонс полагает, что было бы хорошо прикрыть Кинбурн несколькими кораблями, кои бы сами находились под прикрытием крепости и турок слишком близко к ней не подпускали. Ранг кораблей, равно как и вся операция, зависят от соизволения Вашего Высочества».

Но «Их Высочество» не соизволил и ответил Суворову, что «мой флот не может быть разделён».

Обиженный полководец написал принцу резкое письмо:

«Его превосходительство Поль Джонс держался того мнения, что для защиты Кинбурна потребны несколько кораблей должного ранга, кои стояли бы на якоре под прикрытием крепостных пушек. Ваша позиция прекрасна, вы держите турецкую эскадру под угрозой и оттягиваете неприятеля от Кинбурна, но турки не будут вечно дремать и в самом недалеком будущем смогут убедиться в слабости наших стен, ежели вздумают подойти поближе, а особливо ежели северо-западный и северо-восточный ветры воспрепятствуют Вам прийти к нам на помощь. Но тут, Ваше Высочество, Вы, как моряк, принимайте надлежащие меры. Не мне, человеку сухопутному, вам указывать.

Целую Вас, любезный принц. А. С.»

Однако, наряду с первыми восторгами, появились и первые разочарования. Суворов попросил Пола Джонса как командующего парусной эскадрой прислать ему несколько судов для охраны слабой Кинбурнской крепости. Но Джонс занял оборону у Глубокой Пристани, ожидая нападения турецкого флота, стоящего у стен Очакова. Он отказал Суворову. Обиженный Суворов с присущей ему прямотой написал раздражённо Потёмкину: «Пол Джонс порядочная свинья. Едва начали, как он порадовал меня своей обороной».

С первых же дней князь Нассау-Зиген стал интриговать против Джонса и настраивать Потёмкина негативно по отношению к Полу. Остальные командиры пока что присматривались к нему. Только Суворов поддерживал Джонса, но тоже очень осторожно, как всегда, проявляя свою известную всем «военную хитрость».

Вскоре ещё один друг Суворова — Осип Рибас — посоветовал ему поставить батарею на самом конце Кинбурнской косы, чтобы держать под обстрелом узкий Очаковский пролив. Суворов последовал этому совету, и очень кстати.

А война, между тем, уже разгорелась. На неё, как осы на мясо, слетелись m всех стран авантюристы, неудачники и отверженные — открывалась широкая возможность показать себя всесильному князю Григорию Потёмкину и тем обеспечить хорошую карьеру: с чинами, званиями, орденами и деньгами. Здесь были: дипломат, писатель и друг Екатерины, французский принц де Линь; немецкий принц Ангальт-Бернбург, ближайший родственник Екатерины Второй; воинственный принц Нассау-Зиген, который не смог отвоевать свои родовые земли и поэтому шёл волонтёром ко всем воюющим монархам; греческий корсар Лам-бро-Качони; испанец, авантюрист и великий интриган Осип Ри-бас, бывший правой рукой Алексея Орлова при поимке самозванки — «княжны Таракановой»; американский корсар Пол Джонс; французские аристократы, бежавшие от ужасов приближавшейся революции, — графы Ланжерон и Дама, герцог Ришелье; множество других инородцев разных званий и сословий — англичан, итальянцев, греков и югославов; да и своих, прибалтийских немцев, было немало. Вся эта пёстрая компания, рискуя жизнью, занималась искательством славы, чинов, почестей и наград.

Духовным вдохновителем новой войны был Григорий Потёмкин. То, что не удалось Алексею Орлову, — низвергнуть минареты со Святой Софии, водрузив на ней кресты, и создать новое греческое царство с внуком Екатерины Константином во главе, царица теперь поручила Григорию Александровичу. Князь Григорий разработал подробный план войны и теперь старался его осуществить.

Две самые большие реки Причерноморья — Днепр и Южный Буг, сливаясь, образуют длинный и узкий залив, идущий с востока на запад — к Чёрному морю. В те времена он назывался коротко и

звучно — Лиман, что по-гречески означает «гавань». Выход в Чёрное море образован узким Очаковским проливом, ограниченным с севера глубоко вдающимся мысом, на котором располагалась мощная турецкая крепость Очаков, а с юга — загибом западного конца длинной Кинбурнской косы, на которой была построена слабая русская крепостца Кинбурн. Обе крепости противостояли друг другу, подвергаясь иногда набегам кораблей враждующих сторон.