Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Однако в скором времени пришел к ним один мiрянин просить милостыню. Отец Авель спросил его, откуда он и какую имеет нужду. Мiрянин стал отвечать ему со слезами: «Я, отче святой, с острова Хиоса. Жену и детей моих турки взяли в плен. Требуют за них пять тысяч левов. И я собираю их уже два года. Набрал, слава Богу, три тысячи, а две тысячи еще надобно. Бог даст, и это помаленьку соберу». Услышав это, отец наш сказал ему: «Зайди ко мне в келью, и я чем-нибудь помогу тебе». Тот зашел, отец же наш вынул все деньги, что имел, и отдал ему со словами: «Возьми, иди и выкупи жену свою и детей». Мiрянин же не в силах поверить ему, говорил: «Отче святой! Что глумитесь надо мной?! Мне и без того тяжко. Дайте мне один лев, я и пойду». Отец ему отвечал: «Нет, чадо, я не глумлюсь над тобой. Как могу я обижать человека с такой бедой! Возьми все, да иди с Богом». Пришедший к отцу заплакал, не зная, как же ему поступить, а отец вложил ему деньги за пазуху и проводил его до двери.

Отец Никандр, видя это, заплакал горькими слезами и сказал: «Отче, что ты наделал! Зачем ты отдал все деньги? Четыре года мы трудились и думали покрыть все свои нужды, а теперь вновь будем иметь скорби». Отец же наш ответил ему: «Ох, отец Никандр, разве будем мы когда-нибудь совершенными монахами? Уж не Господь ли нас провел уже сквозь столько скорбей, а ты еще немоществуешь. В самое трудное время Господь не оставил нас, пропитал. Теперь ли не сможем этого сделать? Теперь, слава Богу, рукоделие продается. Вновь будем работать да продавать плоды наших трудов, а лишние деньги отдавать Богу. Зачем беречь лишнее? Еще и ум от Божьего будем отвлекать. Станем на молитву, а ум пойдет к ним, к деньгам. Господь сказал: „...идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше“ (Мф. 6:21). Пусть они лежат у Бога, а мы будем и сердце там же держать». Тогда отец Никандр умилился, пал ему в ноги, плакал и просил прощения. С того дня он уже ни во что не вмешивался, а только до самой смерти плакал.

Вскоре оба постриглись в великую схиму: отец Авель, духовник, наречен был Арсением и принял схиму от схимонаха Арсения. Отец же Никандр наречен был Николаем, а принял схиму от самого Арсения. И стали уже жить они как старец с учеником, и прожили в скиту Иоанна Предтечи десять лет.

С увеличением числа братии в скиту умножилась и обычная житейская суета. Обоих отцов это очень отягощало. И они согласились удалиться во внутреннюю пустыню ради совершенного безмолвия, чтобы не иметь никаких житейских попечений и жить Одним Единым Богом. Ибо пустынник не любит молвы и суеты. Они оставили скит и прежнюю свою келлию. Взяли более уединенную келлию во имя святителя Иоанна Златоуста. Находилась она на холме, в почти непроходимом месте, около часа пешего хода от скита и на таком же расстоянии от Иверского монастыря.

Прежде это была великая келлия, но во время смуты она почти до основания была разорена. Отцы восстановили ее своими руками, только в меньшем размере, освятили церковь и пристроили к ней две жилые кельи. Так положили они начало своей жизни по пустынному уставу. Не имели никаких житейских попечений. Не занимались ни садом, ни огородом. Хотя там и были масличные деревья, но отцы не пользовались их плодами. А когда поспевали на них маслины, то приглашали какого-нибудь знакомого бедняка и поручали ему собрать урожай для себя.

В это время прославил Господь отца Арсения многими благодатными дарованиями. Со всех уголков Святой Горы шли к нему для исповеди и духовного руководства, особенно иеромонахи и иеродиаконы, жившие в греческих монастырях. Вскоре и для всех русских он также стал духовником. И не только русские, но и болгары, сербы и молдаване приходили к нему за советом. И греки почитали его за великого старца, нередко смиренно прибегая к его мудрости. Имя отца Арсения почитали на всей Святой Горе, многие просились к нему в ученики, жить вместе с ним и отцом Николаем. Однако жить вместе с собой они никого не принимали, говорили так: «С нами жить никто не может. Мы за тридцать лет едва достигли того, что и теперь еще искушаемся и изнемогаем. Хотя дух и бодр, но плоть наша немощна. И если бы благодать Божия не подкрепляла нас, то мы бы и так то не смогли жить».

С того времени, как они пришли на Святую Гору, отец Николай прожил 19 лет, а отец Арсений – 24 года. И не вкушали они ни рыбы, ни сыра, ни вина, ни масла. Пищей для них были сухари, моченные в воде, которые они носили на своих плечах из Иверского монастыря к себе на гору. Еще любили черные квашеные баклажаны, посыпанные стручковым красным перцем, которого много солили.

Вот повседневная их трапеза: сухари, перец и баклажаны. Случалось вкушали и лук, если кто принесет. Соленые маслины и смоквы предлагали только гостям. И всегда имели трапезу один раз в день, в третьем часу пополудни. А в среду и пятницу оставались без нее.