Русский акцент

Борис обернулся и посмотрел. Оказалось, что нормальные люди в полвосьмого утра пили ни эспрессо или латте, ни капучино или мокко, как это делают в европейских городах. В этой части Европы, близкой к её центру, люди, которых барменша обозвала нормальными, пили исключительно водку. Пили не рюмочками, ни маленькими стопочками, а большими, заполненными почти по верхнюю каёмку, гранёными стаканами. Пили перед началом рабочего дня, когда ранним апрельским утром только что проснувшееся солнце заливало, начавшиеся распускаться, фиолетовые и белые гроздья сирени своими ещё не горячими лучами. В какой-то момент Борису показалось, что не солнечные лучи, а водка, которая лилась в этом заведении ни маленькой речкой, а огромным океаном, затопит и эту распустившуюся сирень, и белую черёмуху, и, вообще, всё живое вокруг. Он поспешно глянул на часы: надо было поторапливаться, буквально через четверть часа автобус должен был отправиться от здания политехнического института.

Получалось, что это неудавшееся утро вряд ли будет способствовать своим продолжением формированию удачного дня. В автобусе царило какое-то необычное оживление. Как только автобус тронулся с места, многие научные сотрудники, доценты и профессора приоткрыли свои пухлые портфели и стали доставать из них бутылки далеко с не безалкогольными крепкими напитками. К ним ненавязчиво добавлялась, выложенная из этих же портфелей, разнообразная снедь, от которой исходили запахи всяких маринадов и копчёностей. Рядом с Борисом сидел грузный представительный мужчина, который оказался профессором, заведующим кафедрой геодезии Ивано-Франковского института нефти и газа. Он протянул Борису маленький стограммовый стопарик и быстро, словно ожидая, что он откажется, налил в него белую жидкость. Проделав то же самое со своим стаканчиком, он протянул ему маленькое канапе с кусочком белеющего сала и весело воскликнул:

– Христос воскрес!

Украинский коллега выжидающе и подозрительно глянул на Бориса, которому показалось, что от него ждут какого-то ответа. Буквально через секунду выяснилось, что ему вовсе не показалось. Профессор ещё раз внимательно посмотрел на Бориса и, смешивая украинские слова с русскими, промолвил:

– Извините, я бачу, що вы приiхалы не з Украiни. У нас сегодня велыке свято, называеться Пасха. Тому вы повыннi ответить мне – «Воистину воскрес!».

– Вообще-то, не знаю воистину или нет, – ответил Борис, – но Христос воскрес на иерусалимском холме Голгофа. А я живу совсем не далеко от этого места.

– Ох, как интересно, – оживился профессор, – значит вы прыiхалы з Израилю.

– Так точно, – поддержал беседу Борис, – я доктор Борис Буткевич, представляю Национальный институт геодезии Израиля.

– Чудово! – заключил украинский профессор, которого звали Тарас Петрович Буцько, – вы живёте ближе к Всевышнему, поэтому он, наверное, вас так бережёт.

Борис не успел подумать, что в словах профессора есть большая доля правды, как он, подняв свой стопарик, снова провозгласил:

– Христос воскрес!

Борису ничего не оставалось, как сказать:

– Воистину воскрес! Все мы, в общем, под одним богом ходим!

После нескольких рюмок такого причастия неумытый и не позавтракавший Борис порядочно опьянел. Однако настроение в это светлое пасхальное утро заметно улучшилось. Когда автобус подкатил к сероватым домикам, разместившимся в окружении стройных сосен и берёз на огромной поляне, жизненный тонус его пассажиров приближался к максимуму.