Русский американец

   Тольский вместе со своим камердинером сел в возок и съехал со двора поляка.

   Когда он вернулся домой, то, несмотря на то, что была еще ночь, застал всех своих дворовых на ногах и в страшной тревоге. Перебивая друг друга, они стали рассказывать ему о "нечистой силе", опять появившейся в доме.

   -- Неужели? А я думал, что с того дня, как заколотили дверь мезонина, нечистая сила не будет разгуливать по моей квартире. Рассказывайте, как было; только кто-нибудь один, а не все галдите! -- сказал Тольский.

   -- А вот как, батюшка барин, -- начал говорить старый лакей Пахом. -- Ровно в глухую полночь, только что пропел петух, как в вашей барской квартире поднялись опять шум и стук; от того стука кто спал -- проснулся. Все мы ясно слышим, что наверху кто-то ровно палкой стучит в пол. Стук прекратился, но зато стало слышно, что кто-то кричит или поет жалостно. Страх обуял нас. Потом слышим, что мебель переставлять начали. Вот и удумали мы, сударь, всей гурьбой наверх идти. Пошли не с пустыми руками: кто с палкой, кто с топором, а кто и с ухватом; только что дошли мы до последней ступеньки, как осветило нас ровно красным пламенем; не видим никого, а слышим хохот, да такой, от которого у нас волосы встали дыбом и мурашки по телу пошли; а потом полетели в нас щетки, подсвечники, книжки. Ваньке-форейтору угодили подсвечником прямо в голову, чуть не прошибли, а мне, сударь, сапожной щеткой -- прямехонько в шею. Тут мы с лестницы-то кубарем; унеси, Бог, ноги, от страху-то не знаю, как и живы остались. Как угодно будет вашей милости, а придется нам или с квартиры съезжать, или позвать попа -- отслужить молебен да окропить комнаты святой водой, потому что от этой нечистой силы житья нам не стало.

   -- Странно, странно. Я не думал, что нечистая сила опять возобновит свои проделки, -- задумчиво промолвил Тольский, а затем обратился к камердинеру: -- Эй, Иван, вызови кого-нибудь, да пойдем наверх, посмотрим заколоченную дверь. Пахом, давай хоть ты.

   Кудряш и Пахом волей-неволей принуждены были идти наверх за своим господином. Тот шел впереди.

   В квартире нашли полнейший беспорядок: мебель была поставлена в кучу, картины, статуэтки и другие вещицы, служившие украшением комнат, были разбросаны.

   Тольский осмотрел дверь, которая вела из коридора в мезонин: она как была заколочена досками, так и осталась.

   -- Очевидно, у нечистой силы другая лазейка есть в мою квартиру, надо принять меры и отучить чертей хозяйничать здесь, -- проговорил Тольский.

   Теперь он не сомневался, что в мезонине кто-то живет и под видом нечистой силы старается сжить его с квартиры. Он сгорал желанием узнать, кто это шутит с ним такие шутки, а потому на следующий же день, встав очень рано, позвал Кудряша и приказал ему отрывать доски, которыми была заколочена дверь в мезонин.

   -- Зачем же, сударь? -- удивляясь, спросил камердинер.

   -- А вот увидишь! Ну, отрывай!

   Доски были оторваны.

   -- Ломай! -- приказал Тольский, показывая на дверь.

   Кудряш побледнел, испуганно посмотрел на своего барина, но волей-неволей принялся исполнять его приказание. Наконец дверь была сбита с петель.

   Тольский, мучимый любопытством, уже предвкушал, как он появится в таинственном мезонине и откроет его обитательниц. Но он разочаровался: в мезонин вела другая дверь, обитая железом и запертая изнутри.

   -- Это черт знает что такое! -- воскликнул Тольский, не ожидавший такой преграды своему любопытству.

   Кудряш и дворовые разинули рты от удивления.

   -- Ломайте! -- крикнул Тольский.

   Дворовые принялись было и за эту дверь, но все их усилия были напрасны: дверь нисколько не поддавалась.

   Сильный и резкий стук был слышен и на дворе и дошел до дворецкого.

   Иван Иванович с встревоженным лицом, как бы догадываясь, отчего происходит этот стук, отправился к неспокойному жильцу. Когда он увидал сломанную и валявшуюся в коридоре дверь мезонина и Тольского с дворовыми, которые ломали и другую дверь, он чуть не с ужасом воскликнул:

   -- Сударь, барин, что вы делаете, что делаете!

   -- Чай, видишь, дверь ломаем. Ну, дружней, ребята! -- обратился Тольский к дворовым и принялся сам с ломом в руках работать около двери.

   -- Помилуйте, да разве это можно?

   -- А почему же нельзя? Мне хочется проникнуть в тайну и узнать, кто находится в мезонине: люди или черти.

   -- Помилуйте, сударь, ни людей, ни чертей там нет; там находится только мебель и барское добро. Ломать дверь вы не смеете; это незаконно. Я покорнейше прошу вас прекратить свою работу, иначе...

   -- Что такое "иначе"?

   -- Иначе я принужден буду прибегнуть к помощи полиции. Мой господин изволил препоручить мне охранять его дом и имущество, и на это у меня имеется особая форменная бумага. Если угодно вам, сударь, жить в нашем доме -- живите, а не угодно -- съезжайте, но беспорядка не производите, дверей не ломайте. А что касается таинственных явлений, которые происходят в этом доме, так о том я не раз предупреждал вашу милость; вы изволили ответить, что ничего не боитесь, никаких таинственных явлений не признаете, и нашли этот дом удобным для жилья.