Русский американец

   Однако Тольский не обращал никакого внимания на слова дворецкого и продолжал трудиться со своими дворовыми около железной двери; но последняя не поддавалась, так что они волей-неволей были принуждены приостановить свою бесполезную работу.

   -- Ну а я все же проникну в этот проклятый мезонин и узнаю, что там за шутники скрываются. Я до таких шуток не охотник и часто шутнику за это плачу смертью, -- сердито проговорил Тольский, бросая лом.

   -- Мне, сударь, с вашего разрешения придется позвать плотника, чтобы поправить эту дверь. Я прикажу наглухо заколотить ее досками, -- проговорил старичощ дворецкий.

   -- Делай что хочешь; заложи эту дверь хоть кирпичами, а все же в мезонин я проникну. Я хочу узнать, что у вас в мезонине, и узнаю, -- стукнув кулаком об стол, громко сказал Тольский.

   -- Едва ли, сударь, это возможно!

   -- Плохо же ты знаешь меня. Повторяю: меня никакие запоры, никакая сила не удержит; раз я задумал, так тому и быть.

   -- А вас, сударь, покорнейше просить буду очистить квартирку, -- тихо промолвил старичок дворецкий и как-то съежился, испугавшись своих слов.

   -- Что такое? Да как ты смеешь говорить мне это? Я съеду только тогда, когда захочу сам. Мне эта квартира понравилась, и я буду жить в ней до тех пор, пока не надоест.

   -- В чужом доме, сударь, смею вам сказать, нельзя так.

   -- Может быть, кому и нельзя, только не мне. Ну довольно! Можешь уходить.

   -- Я о вашем сопротивлении принужден буду известить письменно своего господина.

   -- Извещай хоть самого сатану, я и того не побоюсь. Ступай, надоел, убирайся!

   -- Слушаюсь.

   В тот же день старик дворецкий прислал двух плотников; те и заделали дверь мезонина, наглухо забив ее досками.

   Однако Тольский только посмеивался над этой работой. Он твердо решил проникнуть в таинственный мезонин и стал ждать удобного для того случая.

   У него теперь были две идеи, которые гвоздем засели в голове: первая -- жениться на Насте против ее желания, вторая -- проникнуть в загадочный мезонин вопреки желаниям старика дворецкого.

XIII

   Похищение Насти произвело переполох в доме Лугового и повергло всех в страшное горе.

   Нянька Насти, старушка Мавра, от сильного потрясения чуть не лишилась ума. Старый дворецкий тоже потерял голову и не знал, что ему делать, как быть. Да и все дворовые ходили, как к смерти приговоренные. Они любили свою "раделыцицу и заступницу" перед грозным барином.

   -- Вот когда пришла беда-то, нежданно-негаданно нагрянула! Теперь ложись да умирай. И что нам будет, что будет! Вернется барин, спросит, где его дочь, что мы скажем, какой ответ дадим? Беда, одно слово беда! -- сказал дворецкий, обращаясь к Мавре.

   -- И не говори, Савелий Гурьич! Посетило нас горе великое, беда неисходная. Не за себя я скорблю -- мне что: пусть барин хоть убьет меня, я и то одной ногой в гробу стою... А что с Настюшкой? Жаль ее, голубку! В какие руки попала она, сердешная! -- со слезами промолвила старушка.

   -- Сдается мне, это шутки того барина, который нахрапом к нам в гости ездил. Его лица я не разглядел, а думается, что это он, разбойник, выкрал у нас барышню. Приедет барин, так и скажем ему: "Так, мол, и так, сударь, похититель барышни имеет большое сходство с Тольским".

   -- Ты бы, Савелушка, барину-то нашему послал весточку.

   -- Давно послана! Того и гляди, сам нагрянет. Вот пойдет переборка-то, только держись! Беда!

   -- Всем достанется -- и правому и виноватому. Чудо, да и только! Это не человек, а какой-то дьявол. Колдун какой-то, право! Замок с ворот сшиб, на двор въехал, собак придушил, в дом забрался, и никто из дворовых не слыхал.

   -- Разбойник-то, поди, не один был, Савелушка?

   -- Уж понятно: разве один на такое дело пойдет!

   Вернулся из подмосковной и старый майор Луговой. Он пережил тяжелые минуты. Когда он услышал, что его дочь похищена неизвестным злоумышленником, с ним чуть не случился удар.

   Он не понимал, что ему рассказывали дворецкий и старая Мавра о похищении его дочери, и заставлял пересказывать снова.

   Дворовые с замиранием сердца ждали барской расправы и были страшно удивлены, когда Гавриил Васильевич с бледным лицом и со слезами на глазах, дрожащим голосом проговорил:

   -- Божья воля... Кара послана мне Богом по моим деяниям. За грехи отца расплачивается дочь, ни в чем не повинная! Ну да я разыщу ее! Сейчас же к губернатору поеду. -- И он обратился к дворецкому: -- Так ты, Савелий, говоришь, что похититель похож на Тольского?

   -- Очень, баринушка, похож, и по лицу и по обличию. Я-то его в ту пору не видал, а нянька Мавра видела. Ведь в ее каморке злодей-то был, разбудил ее, в барышнину горенку послал с приказом, чтобы барышня скорее одевалась.

   -- О Господи! Что же делается, что происходит! В большом городе врываются по-разбойничьи в дом, похищают девиц. Удивительно! Как это из вас никто не слыхал? Ведь собаки-то лаяли?

   -- Собак-то, сударь, передушили.

   -- Догадлив же, злодей! А ты, старуха, не плачь, бери пример с меня: ведь я не плачу, а горя у меня побольше твоего. Питаю я надежду, что Бог вернет мне дочку. Сейчас поеду к губернатору, просить его буду и прямо на Тольского покажу: это -- его дело.