Русский американец

   -- Ничего я тебе не скажу, да и недосуг: меня барыня дожидается. Я пойду... -- И Фекла быстро направилась к двери, но дворецкий так же быстро загородил ей дорогу.

   -- Ты отсюда не выйдешь до тех пор, пока не объяснишь нам всего! -- проговорил он. -- Я дворецкий, и мне подобает знать и ведать все, что в этом доме происходит.

   -- Ну и знай, только меня выпусти! Ведь мне надо на базар бежать за провизией.

   -- Если ты не расскажешь мне, придется в полицию тебя отправить, -- постращал дворецкий.

   -- Да ты никак рехнулся? За что про что отправлять меня в полицию?

   -- А за то, что ты честной народ пугала, за ведьму себя выдавала, за нечистую силу.

   -- Ты вздумал меня полицией стращать? Так вот я что тебе скажу: я и полиции не больно боюсь, отправляй хоть сейчас. Только помни: узнает об этом наш барин, достанется тебе от него!..

   Так и пришлось Ивану Ивановичу, ничего не узнав, отпустить вздорную старуху.

   -- Ну и баба!.. Сущая ведьма, -- проговорил ей вслед старик сторож. -- С такой бабой, чай, невесело живется нашей барыне.

   -- А знаешь, Василий, как-нибудь нам нужно проникнуть в мезонин, -- задумчиво проговорил Иван Иванович.

   -- Да ведь не пустят, не отопрут двери.

   -- Ключ теперь у Феклы; надо ждать, когда она вернется с базара, и идти следом за нею.

   -- Так она и пустит нас!

   -- Да неужели мы вдвоем не сладим с Феклой?

   -- Поди-ка сладь с нею, чертовкой. Драться с ней, что ли, прикажешь?

   -- Зачем драться? Можно обойтись и без этого! Пойдем мы к калитке и дождемся Феклы: она скоро должна домой вернуться с базара.

   -- Пожалуй, пойдем, только из этого едва ли что выйдет.

   Ждать старикам пришлось недолго. Фекла возвратилась с базара с большим мешком за плечами и узлом в руках; провизии она брала дня на три. Калитка была заперта; Фекла отворила ее, вошла на двор и подошла к двери, ведущей в мезонин. Спустив с плеч мешок и положив узел, она отперла дверь, но, едва опять взвалила мешок на спину, взяла узел и приготовилась идти по лестнице, ей преградили дорогу дворецкий и сторож.

   -- Вы... вы зачем? Кто вас звал! -- заслоняя им дорогу, сердито проговорила старуха.

   -- Мы без зова, пропусти! -- решительным голосом произнес Иван Иванович.

   -- Мы к барыне... к Надежде Васильевне, -- сказал сторож Василий. -- Мы должны видеть ее.

   -- Едва ли увидите: я не пущу вас.

   -- Как бы не так!.. Ну что стоишь как пень? Пусти с дороги! -- строго промолвил дворецкий и оттолкнул старуху так, что та чуть не полетела.

   Старуха разразилась бранью, но Иван Иванович, не обращая никакого внимания на это, быстро поднимался по лестнице в мезонин, а за ним поспешно следовал сторож.

   Возня и крик Феклы на лестнице донеслись до Надежды Васильевны, и она послала Лукерью узнать, что сие безобразие означает.

   Девушка торопливо вышла на лестницу, и крик удивления и испуга вырвался у нее из груди при взгляде на двух людей, ворвавшихся в сени силою.

   -- Лукерья, это ты? -- спросил у нее старичок дворецкий.

   -- Я... я... -- робко ответила молодая девушка.

   -- Барыня изволили встать, да? Так поди доложи, что дворецкий этого дома и сторож просят дозволения видеть ее.

   -- Не смей, Лукерья, докладывать, гони их, разбойников, в шею... Возьми полено и гони! -- закричала на лестнице стряпуха.

   Однако Иван Иванович поторопился войти в переднюю; за ним вошел и Василий.

   С бранью и криком вошла туда же Фекла.

   -- Что это все значит, Фекла? Что ты кричишь, кого ругаешь? -- выходя в переднюю, с беспокойством проговорила Надежда Васильевна; это беспокойство увеличилось еще более, когда она увидала в передней каких-то двух незнакомых стариков. -- Кто вы... и как сюда попали? -- испуганным голосом спросила она.

   -- Я... я -- дворецкий этого дома, а это -- сторож, матушка-барыня; оба мы -- крепостные вашего супруга, Викентия Михайловича, -- с низким поклоном проговорил Иван Иванович.

   -- Что же вам надо?

   -- Пришли мы, сударыня наша, справиться, как вы здесь изволите жить, не имеете ли в чем нужды.

   -- Ишь подъезжает, старый леший! Гони их, барыня, вон... Что на них глядеть-то! -- крикнула стряпуха вне себя от злобы.

   -- Замолчи, Фекла! -- остановила ее молодая женщина. -- Так ты дворецкий? -- спросила она у Ивана Ивановича. -- А ты сторож? -- обратилась она к Василию.

   -- Так точно, барыня, -- с низким поклоном ответили оба.

   -- Что же вас привело сюда, ко мне? И как вы узнали, что я живу здесь? Как проникли сюда?

   -- Да эти два старых лесовика подстерегли меня. Я с базара возвращалась... Они, проклятые, и набросились, точно разбойники! -- опять крикнула Фекла.

   -- Прикажите, барыня, этой злой бабе умолкнуть, и я все, с вашего барского дозволения, объясню вам, -- промолвил старик дворецкий и, когда Смельцова велела Фекле уйти, рассказал ей о том, как он и сторож принимали "добрую барыню" за привидение или пришелицу с того света и, наконец, как им удалось выяснить, кто находится в мезонине. -- Как узнали мы, матушка-барыня, что вы в мезонине проживаете со своими прислужницами, так у нас и отлегло от сердца, точно гора с плеч. И думаем мы с Василием: есть теперь нам кому послужить, есть о ком позаботиться, -- закончил Иван Иванович свой рассказ.