Русский американец

   Солдата звали Никитой, по прозвищу Гусак. Кудряш был немного знаком с ним -- как-то раз угощал его водкой, -- а до водки солдат бы страстный охотник и с того раза стал смотреть на Кудряша, как на своего старого приятеля.

   -- Здорово, Гусак, -- смело подходя к тюремным воротам, сказал Кудряш.

   -- Здорово, брат, здорово, -- радушно ответил часовой.

   -- Холодно, Гусак?

   -- Холодно, и-и как холодно!

   -- А погреться хочешь?

   -- Хочу, да нечем.

   -- А у меня есть... Видишь? -- И хитрый парень вынул из-за пазухи бутылку.

   -- Неужели водка? -- жадно пожирая бутылку взглядом, спросил часовой.

   -- Она самая! Хочешь угощу?

   -- Дай, дай, дай!.. -- И Гусак протянул к бутылке руки.

   -- Постой, приятель, не торопись! -- отстраняя его, с улыбкою произнес Кудряш. -- Пусти на тюремный двор, и водка будет твоя.

   -- Зачем тебе на тюремный двор?

   -- Своего барина проведать.

   -- Нельзя!.. Пустил бы, да боюсь губернатора.

   -- Ну прощай, Гусак, мерзни здесь на здоровье! -- И Кудряш сделал вид, что уходит.

   -- Не уходи, батюшка! Водки дай, водки хочу.

   -- Мало ли, чего хочешь! Вот и мне охота на своего барина взглянуть, да ты не пускаешь.

   -- Иди на двор, пожалуй, а в тюрьму тебя все же не пустят; там есть другой часовой.

   -- Не твоя забота, Гусак; ты только меня на двор впусти.

   -- А водочки, водочки дашь?

   -- Целая бутылка твоя, пей не хочу.

   Гусак не взял, а вырвал из рук парня бутылку и жадно прильнул к ее горлышку.

   Кудряш между тем поторопился войти во двор. Там он не встретил ни души; дверь, ведущая в тюрьму, была заперта. Тогда он смело направился к смотрителю.

   -- Кто ты и как сюда попал? -- с удивлением посматривая на Кудряша, спросил смотритель.

   -- Я -- слуга барина Тольского, пришел проведать его.

   -- А пропуск есть у тебя?

   -- Есть, господин смотритель. Вот он, -- смело произнес Кудряш и показал смотрителю несколько золотых монет. -- Бери их вместо пропуска!

   -- Не надо, не надо... Опасно, боюсь губернатора, -- дрожащим голосом проговорил тот, а сам протянул руку за золотом.

   -- Нет, ты прежде проводи меня к моему барину, а там уже получай.

   -- Ну пойдем, впущу; только ненадолго.

   Смотритель поспешно накинул на плечи тулуп, надел шапку и повел Кудряша к тюрьме.

   Длинный, холодный и вонючий коридор разделял здание тюрьмы на несколько отдельных помещений, или камер. Около одной двери, обитой железом, смотритель остановился, поставил фонарь, находившийся в его руках, на пол и большим ключом отпер замок.

   Камера, где находился Тольский, была низкая, душная и притом холодная. Смотритель впихнул туда Кудряша и сказал ему:

   -- Когда я постучу в дверь, выходи не мешкая. В камере было совершенно темно.

   Тольский лежал на куче прелой соломы, заложив руки за голову; он не спал. Эти несколько дней, проведенные им в тюрьме, лишенной воздуха, притом сырой и холодной, а также скудная пища отозвались и на его здоровом организме.

   -- Кто? Кто вошел? -- слабым голосом спросил он, не разглядев своего верного слуги.

   -- Я... я, сударь...

   -- Как... неужели Ванька? Да как ты попал в эту могилу?

   -- Попасть никуда не трудно, сударь, только бы в голове была смекалка да деньги в кармане.

   -- Ну, говори, Ванька, ведь ты пришел, наверное, с намерением вытащить меня отсюда? Так, что ли? Выручай, Ванька! Если не выручишь, я скоро умру... Ведь это не тюрьма, а могила... страшная могила.

   -- Точно, сударь, походит на могилу. Ведь я не вижу вас, а только слышу ваш голос.

   -- Есть у тебя, Ванька, хоть маленькая надежда выручить меня?

   -- Есть, есть, сударь... Только потерпите немного.

   Едва Кудряш проговорил эти слова, как в дверь послышался стук.

   -- Что означает этот стук? -- спросил Тольский.

   -- Уходить мне время -- смотритель стучит. Пока прошу прощения, сударь... Завтра в такую же пору я к вам опять приду и мы обсудим, как вам быть и как из этой тюрьмы удрать. -- Кудряш вышел в коридор к поджидавшему его смотрителю.

   По прошествии двух дней в кабинет губернатора Бубнова вбежал с помертвевшим лицом смотритель тюрьмы и доложил, что арестант Федор Тольский бежал из тюрьмы; вместе с ним бежал и тюремный солдат Никита Гусак.

   При таком известии Семен Ильич заволновался было, загорячился, но потом, несколько подумав, уже спокойно проговорил, махнув рукою: "Ну и черт с ним!" И, обращаясь к смотрителю, совершенно равнодушно спросил:

   -- Скажи-ка по правде, сколько тебе дал Тольский за свой побег; только, чур, не ври, а говори честно.

   От такого вопроса начальника смотритель опешил и пробормотал:

   -- Помилуйте, господин губернатор...

   -- А ты, братец, повинись, скажи правду, тогда и помилую.

   Смотритель не выдержал и повинился в подкупе.

   Бубнов сдержал свое слово: помиловал смотрителя и оставил его при той же должности.

   Простил добряк Бубнов и свою жену: слишком уж сильно он любил ее.

   За Тольским и его сообщником погони никакой не было. Бубнов обрадовался бегству "негодяя и проходимца".

XXIV