Русский Амстердам (сборник)

– И я думаю, – продолжил старший, – что лирику про временные трудности и тяжкое наследие мы оставим товарищу Косых. А я с тобой хочу поговорить как с человеком.

Младший по-прежнему молчал.

– Видишь, и место подходящее. С народом, так сказать, наравне. С народом, который пьет уж какое есть… потому что не будет у нас нормального пива, и точка. И джинсов не будет. Чугуна на душу населения – завались, электроэнергии – тоже, про танки я уж промолчу. А пива не будет, и мы оба это знаем, и они знают, – он обвел взглядом соседние столики, – и завидуют и моему «праздрою», и твоему гастштету, а главное, бундесу с его ста двадцатью, или сколько их там, сортами пива в свободной продаже. И вот что делать с этим, я и хочу с тобой обсудить.

– Аркадий Игнатьевич…

– Вопрос понял, – усмехнулся старший. – Если ты на меня пишешь докладную, то я отчитываюсь, что провел беседу с целью выяснить настроение молодых сотрудников. Да и не поверят тебе. Вот тот разве подтвердит, – он кивнул на ханурика, – только вряд ли он чего услышал и понял. А если на тебя докладную, то я просто не напишу. Зачем ты мне?

– Незачем.

– Ну вот. – Старший снова содвинул стаканы, отхлебнул и взялся за второй пирожок. – Ты честный и умный офицер, Володя, мы не первый год работаем вместе, я уж людей вижу. Поэтому я все это тебе и говорю, и не тебе одному, кстати. А главное, ты молодой. Ты доживешь, да и я доживу, но уже отставным. А ты будешь в том возрасте, когда мужчине только и решать судьбу своей страны, понимаешь? Ты и твои друзья. Вот я и хочу спокойно встретить старость. Может, что из вас и получится.

– Вы о чем? До чего именно доживем?

– До полного праздроя.

Старший от души хлебнул пива, прикончил второй мясной пирожок и перешел к третьему, с капустой. Младший немного отставал, доедая второй.

– Ты посмотри сам. Вон тот, в водолазочке, жадно ест. Из соседнего института наверняка, через дорогу. Востоковед, а может, архитектор. На работу приходит анекдоты потравить, да оно и к лучшему, такого работничка сразу б да на пенсию. Пишет диссертацию о руководящей роли МПЛА в ангольской революции или о китайских уклонистах-маоистах и их перегибах. Будет кандидатом философских или исторических… А по вечерам Галича под гитару, ксерокс Солженицына под подушкой. И ничего, совесть не мучает. Справа, подальше, – пролетарий. С утра уже взямши, а теперь добавимши. Зато гегемон. Со стройки, полагаю. Что себе не скоммуниздит, то просто прогребет. А мы ему побольше чугуна на душу, мать! Станет бундес-прораб такому премию выписывать?

– Не станет, – с готовностью отозвался младший.

– А у нас он на Доске почета. Вот у них и пиво. На танки у нас пока еще хватает, а вот на пиво… Да и то недолго это, танки. Не сорок пятый, это вояки всегда к прошлой войне готовятся. А мы должны к будущей, Володя, потому что настоящую мы, полагаю, не выиграем. Проще говоря, просираем мы ее потихонечку.

Младший хлебнул пива, но не торопился отвечать.

– Потому что война эта – информационная, Володя. И если придется в самом деле бросок к Ла-Маншу или там к Тонкинскому заливу, сам понимаешь, не числом танков, и даже не умением, а технологией.

– Так с этим вроде у нас в порядке.

– Пока. Но все же отстаем. По темпам так точно. С тех пор как Сталин кибернетику в лженауки произвел, да и еще того раньше… Видишь, тут не просто склепать-спаять, тут идеи нужны. А идеи, сам знаешь, кто у нас визирует. Это у них бытие определяет сознание, а у нас идеология давно всю материю под себя подмяла. НТР сегодня – это свободное распространение информации, а этого нам как раз по идеологии не положено.

– Секретность и у них есть, – возразил младший.

– Секретность, а не идиотизм, хотя и у них его хватает. Наш какой принцип? Знай только то, что тебе положено. Вроде правильно, вроде удобно, а работает плохо. Сидит такой Косых в каждом НИИ, в каждом конструкторском бюро да визирует, что положено копировать, что не положено. Мне тут рассказали: шумерскую клинопись умудрились в спецхран отправить, на предмет антисоветчины!

– Перестарались, конечно.

– Нет, сбой системный. Шумеры ладно, а мне тут доложили: капитана-ракетчика арестовать не успели, застрелился из табельного. Там у него солдатик уборку делал, чертеж выкинул, потом другой солдатик на помойке подобрал, в спецчасть принес. Первому долбогребу штрафбат, второму отпуск, капитан себе пулю. А в Штатах эти чертежи опубликованы в журнале техническом пять лет назад, Володя, пять! В открытом журнале, я сам смотрел.

– Жалко служивого, – поддакнул младший.