Русский батальон

Хотя лично ей еще не довелось успешно провести ее, Солчава обладала превосходными навыками хирурга и целеустремленностью; очевидно, эти качества дополняли друг друга. Подумав об Антоне, она твердо решила, что Михаил Реммар будет ходить.

Реммар сознавал, что попал в надежные руки. Если Солчава сказала, что он будет ходить, он будет ходить. Особенно потому, что ротный сержант Леонов, второе «я» Полярника, не принимал никаких отговорок.

Когда Солчава получила результаты анализа и начала аккуратно складывать инструменты, явился рассыльный с приказом собирать вещи.

Когда Наташа вошла в кабинет Мур, на лице отражались все ее чувства, хотя она и старалась принять бесстрастный вид.

– Подполковник Мур, я хирург… Будьте любезны объяснить мне, почему я направлена в батальон? – сказала она.

– Девуку провел у Верещагина тридцать месяцев. Его нужно сменить, – ответила Мур. Прежде чем он забудет, с какого конца берутся за скальпель, подумала она про себя. И добавила: – Если Магомет не идет к горе, сама гора отправится к Магомету.

– Значит, подполковник Верещагин потребовал этой замены? – резко спросила Солчава.

– Наташа, Варяг даже не узнает, что Девуку сменили, пока ты не выйдешь из самолета.

– Мне трудно поверить, что вы задумали эту перестановку по причине, которую сейчас назвали.

– Конечно. Ты права, Наташа. Что ты думаешь об Антоне?

Стройная женщина запнулась, обезоруженная ее словами.

– Не знаю… Я видела его всего дважды – когда мы танцевали «казачок» в моей палате и еще когда вы страшно смутили его.

В ее словах сквозило осуждение. «И это уже не в первый раз». Лицо Мур на мгновение осветила радость. «Ведь верно – он тогда сморщился, как от боли». Ее голос внезапно смягчился, сделался почти робким:

– Пожалуйста, Наташенька, расскажи! Солчава на мгновение задумалась:

– Он показался мне очень хорошим человеком. Казался застенчивым, очень тихим, очень русским. Хорошо танцует.

Мур хмыкнула:

– Люди не часто называют Антона «хорошим человеком». А его мать была карело-финкой. Если напоить как следует, он начнет цитировать «Кале-валу».

– А «казачок»? – спросила Солчава.

– Батальонная традиция. Если хочешь увидеть Антона с лучшей стороны, подари ему семьсот красных роз на Первое мая. И ты поймешь.

Она улыбнулась своим мыслям.

– А ты когда-нибудь видела Хигути в кильте и пледе? Удивительное зрелище – японский пехотный офицер, командир батальона гуркхов, одетый как шотландский горец!

Солчава не ответила. Мур нашла нужным развить свою мысль.

– Наташенька, ты должна кое-что понять, если собираешься остаться. У каждого батальона есть свое лицо. Посмотри на подразделение Кимуры: они зимой снег не найдут! А ребятам Антона, с тех пор как я знаю их, всегда сопутствовал успех – а я их знаю очень, очень давно.

Она, сама того не замечая, теребила волосы.

– Ты знаешь, что он поддерживал Новую Сибирь во время беспорядков? Я полагаю, нет.

– Нет, я не знала этого.

– Один из тщательно хранимых секретов Его Императорского Величества. Глупо было посылать его туда. И только глупец мог предположить, что он будет повиноваться приказам. У Антона много грехов, но зря жертвовать людьми он не станет. – Она опустила подбородок на пальцы, сплетенные мостиком. – Конечно, он не долго терпел это безобразие. Исид-зу назначил к ним штабного офицера. Через четыре часа у этого офицера произошел несчастный случай с пистолетом. Заместитель Антона явился в кабинет Исидзу, закрыл дверь и сказал, что в батальоне больше пистолетных патронов, чем людей в его штабе.

Батальон Верещагина выказывал не очень-то много преданности всяким ассамблеям и адмиралам. Люди сражались потому, что им приказал Верещагин. Интересно, подумала Мур, что скажет Линч, если Антон в один прекрасный день прикажет своим прекратить огонь? Она уронила руки на стол и рассмеялась, словно услышала нечто невероятно остроумное. Она хохотала до слез.

Почувствовав слабинку, Солчава вновь перешла в атаку.

– Подполковник Мур… – начала она так осторожно, словно боялась сорвать голос.

Мур выпрямилась, расправила плечи. Глаза ее уже были сухими. Она приняла торжественный вид, словно собираясь посвятить Наташу в некую тайну.

– Тебе нужно быть на виду, Солчава. Кроме того, мне нравится Антон. Кстати, ты тоже. Это один из моих многочисленных грехов. И учти, мы пробудем здесь долго. Очень долго.

Солчава начала было что-то говорить. Подполковник перебила ее.

– Я говорила Антону то же самое, – продолжала Мур ровным тоном. – У Девуку хорошее оборудование, все, что потребуется от тебя, – работать. Возьми у Молли копию приказа и сегодня же отправляйся. И еще одно устное распоряжение: запомни все, что скажет Антон, когда обнаружит, что ты сменила Девуку. Я дорого заплатила бы, чтобы увидеть, как он вытаращит глаза.

Она замолчала и плотно стиснула губы.

– В этом батальоне у меня пятьдесят дочерей, и ты – единственная, кого я могу пристроить до того, как все развалится. Боюсь, этого не миновать.

Вторник (11)