Русский батальон

В нашем случае «Юнайтед-Стил стандард» владеет шахтами, космопортом, транспортными сетями, большей частью вторичных производств и так далее, и тому подобное. Порядочное правительство вышибло бы их в два счета, но мне что-то никогда не приходилось слышать о порядочном правительстве. Правительство можно купить. Но стоит оно дорого. Из-за этого поднялась цена продукции. И ассамблея в бесконечной мудрости своей решила, что это плохо. Вот потому-то мы здесь. Но почему мы деремся? Сержант Пересыпкин, ваш ответ!

– Может, потому, что это наша профессия? – робко предположил Пересыпкин.

– А вам не кажется, что это сильно смахивает на тавтологию? – холодно отрезал Коломейцев.

– Да нет, я о чем… Понимаете, если вы профессионал, то вкладываете душу в свое ремесло. Вот как Варяг, к примеру, ну, и другие тоже. Но если не верите, что это дело нужное… – Пересыпкин говорил неуверенно – ему не очень нравилось, I что Полярник избрал именно его. – Это не значит, Кто у нас нет своей, личной жизни, но в определенный момент твоя профессия становится частью ее. И вообще, все мы смертны… Вы ведь об этом, Да, сэр?

– Да, это очень похоже на правду, – сказал Полярник. Но он явно не верил в то, что говорил. – Варяг ведет нас в бой. Он уже много лет служит в колониях и малость свихнулся. Наш командир поэт в душе. Мы воюем, и воюем хорошо. А что нам остается делать? – Полярник уже не отвечал на вопрос, а задавал его сам. – Есть два вида войны, джентльмены. Ограниченная война ради ограниченных целей с ограниченными средствами и война до последнего, цель которой – переустроить общество, не более и не менее. Но нас, солдат, редко спрашивают, за что мы хотим сражаться. Он оглядел своих собеседников.

– Сержант Пересыпкин! Приходилось ли вам посещать проституток в полевом борделе, который устроил полковник Линч, нам на радость, себе на пользу?

Пересыпкин слегка покраснел.

Янковски чуть не рассмеялся: так забавно видеть стыдливый румянец на физиономии Пересыпкина. Перцовка побывал на трех планетах и всюду оставлял за собой разбитые сердца, в том числе одно – на Ашкрофте, хотя специалисты утверждали, что это невозможно.

Но Полярник был терпеливым исследователем. Он обжег взглядом Янковски и вновь обернулся к Пересыпкину.

– Насколько я знаю, вы встречаетесь с мисс Котце, – продолжал он. – Разрешите дать вам один совет. Если вы работаете мясником, не стоит заводить дружбу со свиньями. – Полярник похоронил жену перед тем, как улететь в космос. Сжег корабли, как говорится. – Давайте выпьем, джентльмены! Завтра забастовка. Ее надо прекратить.

И прекратят. Куда они денутся?

Понедельник (12)

– Ну что, сегодня? – спросил Кольдеве, потирая руки.

– Ага. Через несколько часов. Буры любят поспать, – ответил Шеель.

– Надеюсь, они все-таки вылезут. Я так понимаю, идея давно назрела. Ты знаешь, что на прошлой неделе проповеди длились в среднем два часа?

– Я с удовольствием убрал бы с дороги кое-кого из этих горластых проповедников.

– Рауль говорил, цензор Лю Шу так рассвирепел, что собрался подать прошение об отставке. И то верно. Что толку вылавливать крамолу в телепередачах, если эти буры все равно целое воскресенье слушают ее в церкви? И еще восьмая категория! Была бы хоть седьмая – тогда бы мы могли швыряться в них грязью. Ну ладно. Что слышно из батальона?

– Я говорил с Малининым. Он велел разбить самогонный аппарат. Я так и сделал. А еще он говорит, что медики на острове гонят классный самогон. Если майор Хенке их не разгонит, можно будет поживиться.

– Да, это неплохо. – Кольдеве потянулся и зевнул. – А что, до сих пор неизвестно, что произошло с Менсиесом?

– Разведка пришла к выводу, что это был несчастный случай. Странный, однако, случай…

– А что это тогда были за мужики с пистолетами, которых положил одиннадцатый?

Шеель пожал плечами,

– Рауль встал?

– Я оставил его отсыпаться. Он выглядел усталым. А как ты думаешь… – начал он и не договорил.

Шеель рассмеялся.

– Если ты хочешь спросить, догадываются ли эти божьи коровки, к чему идет дело…

Кольдеве воздел руки к небу.

– …Если бы моя правая рука знала это, она не сказала бы левой, – закончил Шеель. – Не забывай, наша задача – наблюдать и не вмешиваться. – И, не упустив возможности отомстить, туманно добавил: – Я провел опрос общественного мнения…

– Да? И кого же ты опросил? – поинтересовался Кольдеве.

– Двоих. Нас с тобой.

– Руди, тебе кто-нибудь говорил, что ты старый мошенник?

– Малинин мне это твердит ежедневно. Вчера вечером они спорили о черных раковинах каури из Новой Каледонии.

– Ну, и как ты думаешь?

– Временами мне кажется, что она позволит ему взять верх.

– Я рад, что он все же послушался моего совета и нашел себе другое хобби, – сказал Кольдеве. – Пусть спит до восьми. А потом – за дело!

В восемь тридцать Окладников стоял в башне своего «кадиллака».

– С чего начинать? – спросил он у Санмартина, который осматривал пустынные улицы Йоханнесбурга.

– С магазинов. Хотя бы вон с той книжной лавки. И дальше по улице.