Русский Бертольдо

Когда вышел Бертолд, то царь велел понизить дверь у каморы своей так, что кто бы ни стал в нее входить, то бы поневоли принужден был наклонится при входе своем, и тако бы поневоли поклон учинил. Чего ради ожидал дня, увидеть случай того дела. // (л. 29 об.).

[38.] ХИТРОСТЬ БЕРТОЛДОВА,

ЧТОБЫ НЕ НАКЛОНИТСЯ ЕМУ ПЕРЕД ЦАРЕМ^{55}

На завтрешней день пришел Бертолд во дворец по обыкновению и, увидя что так дверь обнижена, тот час обратился к своей хитрости[640] и дознался, что царь учинил для нево, дабы он, наклонясь, [в ту камору вошел. Чего ради, вместо того, чтоб наклонился головою, оборотился он спиною и вошел в камору таким образом, что вместо отдания поклона царю, оборотил к нему зад свой и отдал ему честь ледвеями[641]. Тогда царь узнал, что он самой из хитрых хитрой, и тот ево вымысел ему весма приятен был, однако ж показал себя, якобы то ему противно, и стал ему говорить: ЦАРЬ: Кто тебя научил так по деревенски входить в каморы?

БЕРТОЛД: Рак.][642]

ЦАРЬ: Для какой причины? Подлинно ты имееш у себя добраго наставника.

[39.] СКАСКА О РАКЕ И КАВУРЬЕ[643], СКАЗАННАЯ ОТ БЕРТОЛДА^{56}

Известно тебе буди, что у отца моего было десять сыновей, а был он убогой человек, как и я^{57}, и понеже многократно недоставало у нас хлеба на ужин, то он, вместо накормленья, клал нас голодных спать и обыкновение имел сказывать нам скаски с тем намерением, чтоб нас усыпить. И тако мы привыкали препровождать себя до другаго дня. Чего ради между протчими слышанными от него скасками одна у меня осталась в памяти и, ежели тебе не противно ее от меня выслушать, то [не неприятна тебе покажется, а потом уже будем о деле разговаривать.

ЦАРЬ: Сказывай, мне очень будет приятно.

БЕРТОЛД: Сказывал отец мой, что когда скоты разговаривали, то в то время рак и кавурья, друзья между собою попремногу любезныя, согласились ходить по свету, дабы могли видеть, как живут в других краях (рак тогда ходил наперед головою, как и протчая рыба[644], тако ж и кавурья не ходила боком, как чинит ныне.) И тако по отлучению их][645] из отеческих домов, ходили они многое время по свету и были в птичьем царстве[646], потом прошли в границы царства комарья[647], тако окружив болшую часть земли и видев разныя государства и разныя обхождения между теми гадами. Напоследи пришли в село кунье на вечер. И понеже у куниц с соболями[648] была тогда великая война, как у пограничных между собою, за некоторое подозрение измены, того ради были все вооружены — и одна сторона, и другая. По прибытии сих двух товарыщев, рака и кавурьи, в то место, где караулные были на стороже, признали их за шпигунов[649] и поимали их в тот же час и, связав, привели к капитану своему, которой, распросив их подробну, иной причины за ними не нашел, кроме того, что они ходят видеть свету и пришли в те страны, не зная ничего, как чужестранцы, и что желают себе свободы для возвращения во свое отечество. А буде их не освободят, то бы определить их в солдаты и давать им жалованье, как и другим, а они станут им на войне служить с верностию.

Как капитан по распросу никакой опасности за ними не признал, то немедленно их освободил, и понеже показалось ему, что они делные, потому что имеют столко ног и клещей, то принял их в службу. И одново из них, а имянно рака, послал шпигуном выведать, // (л. 31) что делается у неприятелей. Рак, как вновь захожей того места[650], ходил весма тихо, однако ж храбро пошел в лагерь неприятелской, где, застав караул спящей, прошел прямо в шатер к соболям посмотреть, не спят ли и там. Но по несчастью своему застал там не спящих, но сидящих и играющих[651]. Чего ради, толко что бедной рак впустил туда голову[652], то вдруг увидел ево один из тамошних салдат, встал очень тихо от игры, котораго рак не догадался и, ухватив кол, ударил ево однажды по голове, так что показался он мертвым и, ежели б не было у него на голове обыкновенного оружия[653], то б и мозг у него вышел[654].