Русский Бокондо

Уже не первый час «Акула» покачивалась в тени берега. Созвездия уходили за горизонт, над горами Мадагаскара поднялась молодая луна. Начался отлив, и из воды выступили верхушки рифов, полосы тумана потянулись между неподвижными кораблями эскадры. У входа на рейд поднялась сигнальная ракета, за ней вторая. Шаря по воде лучами прожекторов, туда рванулись патрульные катера, немного погодя за ними последовал и дежурный миноносец.

У дальних скал лихорадочно замигали световые сигналы, с той стороны донеслись прерывистые пароходные гудки и вой сирены. Даже в сильный бинокль было трудно различить, что там происходит. Наконец лучи прожекторов высветили характерный силуэт с длинной дымовой трубой. Так и есть, опять какой-то купец прется прямо на якорную стоянку поперек строя всей эскадры… Ах, да он еще и на мель сел! Ну, теперь всем хватит хлопот до самого утра! А как ко времени появился этот торговый пароход! Что это? Простое совпадение или часть хорошо продуманного плана тайной операции? Да, Владимиру Александровичу и другим штабным офицерам будет над чем подумать.

Пока продолжалась вся эта суматоха, на всем просторном рейде царило полное спокойствие. Многочисленные корабли и суда, словно стая усталых птиц, мирно дремали в неподвижной воде. Но вот на мысу засветился огонек фонаря.

Вспыхнул три раза и погас, еще дважды повторил сигнал. Из залива показался остроносый силуэт яхты. Она беспрепятственно миновала два дозорных катера и тихо двинулась туда, где стояли четыре новейших российских броненосца типа «Бородино».

— Полный ход! Ребята, никакой стрельбы, брать живыми!

«Акула» рванулась с места и, быстро набирая скорость, пошла наперерез яхте. На той слишком поздно заметили погоню, начали форсировать ход, так что снопы искр полетели из трубы. Однако Николай с унтерами уже вскочил на палубу яхты.

Драться японцы умели. Одного из нападавших наповал положили ударом ножа, порезали и остальных. Николай быстро осмотрел яхту. Торпедный аппарат и верно был укреплен под днищем, спусковое устройство аккуратно размещалось на корме.

— Где третий японец?

Один из членов экипажа яхты кулем свалился за борт от удара унтер-офицерского кулака, другого сгоряча задавили насмерть.

— На носу в каюте заперся, ваше благородие.

— Ломайте дверь. Ну-ка, посветите… Эх, чтоб тебя!

Господин Тадамити, глядя уже остекляневшими глазами, сидел на полу каюты с распоротым животом.

— Ребята, рубите днище! Быстро топите яхту!

Через несколько минут подоспел дозорный катер.

— Кто такие! Что тут устроили за шум?!

— Акулу ловили, сорвалась с крючка, — объяснил дозорным Николай, после того как сообщил пароль. Показывая забинтованную руку, добавил: — Хвостом, подлая, задела, всю кожу сорвала.

ГЛАВА 62

Бледное осеннее солнце не припекало, но Николаю было трудно дышать. Кровь шумела в ушах, словно в жаркий полдень, где-то на окраинах Калахари. Чувство горечи и обиды переполняемо сердце. Стоял, положив руки на прохладный шершавый гранит набережной, и смотрел на неудержимое течение Невы. Оно успокаивало и, казалось, что вода уносит куда-то далеко все заботы и печали. Как в это хотелось поверить! Близился вечер, и пора было возвращаться домой. С Людмилой и маленькой дочкой поселились в двух небольших комнатках, обращенных окнами во двор, которые снимали у вдовы-майорши неподалеку отсюда на Офицерской улице. Медленно шел по набережной, теперь спешить больше не нужно. Нет работы, нет должности, а сам стал одним из тысяч вернувшихся с войны солдат и офицеров. Тех самых «маньчжурских героев», над которыми теперь издеваются все бульварные газеты и комики в балаганах.

Постоял у Медного всадника, вспомнил о том, что когда- то основатель российского флота снаряжал фрегаты для плавания в далекий Индийский океан, разузнавал про удобные гавани на Мадагаскаре и пути вокруг Африканского континента…

— Вот какие дела, Петр Алексеевич, ведь мне довелось побывать в тех краях. Да и не мне одному, много нас, россиян, повидали далекие африканские берега, полюбовались сиянием созвездия Южного Креста.

От таких мыслей вновь нахлынули воспоминания о недавнем прошлом. Вторая Тихоокеанская эскадра уходила со своей стоянки у Мадагаскара. Зрелище было незабываемое. Более полусотни боевых кораблей и транспортных судов, расцвеченных трепетавшими на ветру флагами, огибали прибрежные мысы и уходили в океан. Колонна за колонной скрывались за горизонтом.

Кто тогда знал, что многие из них уже никогда не вернутся домой после сражения у Цусимы…

Вспомнил и прощание с Тонтелой, уплывавшем на пароходе в Кейптаун. Старик не скрывал слез, просил не забывать его, а потом все кричал с борта:

— Удачи тебе, Бокондо! Удачи!

После возвращения в Петербург не прошло еще и месяца, но при здешней сырой погоде сразу же напомнили о себе старые раны. Не оставляли в покое и воспоминания об Африке. Порой прошлое начинало мерещиться наяву.