Русский Бокондо

— Эта война всем нам еще долго будет вспоминаться. То, что мы с англичанами сражаемся, на глазах у кафров кучи своих трупов по всему вельду оставляем, даром не пройдет. В годы моей молодости белый человек с ружьем на коне был для них как непобедимый бог, против него они боялись далее свое колдовство и амулеты применять. А сейчас? Кафры очень наблюдательны, от них не скроешь того, как белые от ран умирают и как в страхе с поля боя бегут. Что будет, если они нашим оружием научатся владеть?

Отвечать Николай не стал. Подумал, что это, пожалуй, действительно первая большая война, которую люди с белым цветом кожи ведут между собой за пределами Европы. Но тут от ночного холода и тряски в седле заныл пробитый бок. Только бы рана не раскрылась, это уж совсем будет некстати.

С мостом все получилось быстро и просто. Английский генерал, видимо, решил, что после взятия Блюмфонтейна опасаться буров не стоит, да еще понадеялся и на охрану бронепоезда. Поэтому свою бригаду он разместил в трех километрах от моста. На берегу Модера у костра дремало лишь несколько часовых.

Только один из них успел проснуться и выкрикнуть слово, которое теперь все чаще и чаще наводило ужас на англичан — «коммандосы»!

Заряды заложили под среднюю и две боковые опоры, динамита не пожалели. Когда смолкли раскаты взрыва и осела водяная пыль, в первых проблесках зари стало видно, что один пролет моста далеко отброшен в сторону, а остальные рухнули в реку.

ГЛАВА 39

Взрыв моста через Модер остановил продвижение англичан. Без железной дороги снабжать такую огромную армию в малонаселенной стране оказалось невозможно. Непривычная нехватка продовольствия, фуража, боеприпасов сразу же сказалась на духе войск. Многокилометровые переходы по пыльным дорогам выматывали солдат и наносили большие потери, чем самые жестокие сражения. Многочисленные журналисты, аккредитованные при войсках, писали душераздирающие репортажи о «лишениях наших бравых парней», не имеющих порой горячей пищи, вынужденных пить сырую воду, страдающих от солнечных ударов и поносов, до крови стирающих ноги во время бесконечных маршей.

Известный поэт Редьярд Киплинг, активно создававший по всей Англии «ружейные клубы» и организовавший сбор пожертвований в пользу солдатских семей, лично прибыл на фронт. Вскоре вся Англия повторяла строки его стихотворения с непоэтичным названием «Сапоги»: «День-ночь, день- ночь, мы идем по Африке… все по той же Африке… где пыль-пыль-пыль от шагающих сапог и отдыха нет на войне солдату».

Действительно, отдыха не было Остановка английской армии ободрила буров, их небольшие конные группы рассыпались по всей территории Оранжевой Республики, разрушали мосты, перерезали телеграфные линии, истребляли патрули и отряды вражеских солдат, занимавшихся сбором продовольствия и фуража. Генерал Преттиман, назначенный военным губернатором Блюмфонтейна, рассылал грозные приказы, требовал навести порядок в тылу, усилить караульную службу, расправиться с неуловимыми «коммандос».

Но напряжение боевых действий сказалось и на бурах, они испытывали еще большие трудности в снабжении и пополнении войск. Не связанные строгой дисциплиной регулярной армии, многие из них возвращались в родные места для того, чтобы немного отдохнуть, а потом продолжать борьбу с англичанами. Численность коммандо катастрофически сокращалась. Первые успехи партизанской тактики, казалось, подсказали выход из создавшегося положения. На военном совете, в котором принимали участие президенты обеих республик и командование войск, после многочасовых дебатов было решено действовать отдельными коммандо, каждое из которых разделялось на отряды по 25 человек и самостоятельно обеспечивало себя боеприпасами и продовольствием. Обо всем этом Николай узнал, вернувшись в Преторию. На подушке своей койки увидел два конверта. Первым вскрыл тот, что был надписан по-русски. Людмила кратко сообщала, что полевой госпиталь расформирован, она возвращается в Йоханнесбург и будет работать в городской больнице. Церемонно заканчивала приветами и поклонами от всех врачей и медсестер, а также приглашала на чай, «если будете проездом в наших местах». Подписалась сдержанно- «С уважением, ваша…» Ну и конспирация! Да в таком письме самая строгая классная дама не найдет ничего предосудительного.

В другом конверте находился счет из парикмахерской. Тоже вполне невинный, ведь война войной, а стричься надо. Вот только, если к сумме счета прибавить известные цифры, то можно получить точное указание о месте и времени встречи.

Князь за последнее время мало изменился. Весело подмигнул темным глазом.

— Ну что, лейтенант, навоевался? В каком чине кончил кампанию? Вон нашего подполковника Максимова буры за храбрость генеральским званием наградили, да и немало других отметили. Нашего гвардейца, Алешку-гусара, помнишь? Только сегодня утром узнал, что англичане его в плен возле самого Кейптауна взяли. Это он с генералом Девитом туда добрался — по вражеским тылам рейдом ходили. Теперь ему прямая дорога на остров Святой Елены.

— Как Наполеону?