Русский брат. Земляк

— Проверьте все к чему она могла прикасаться во время работы. Ведра, эти самые мусорные корзины и прочее, — приказал следователь эксперту.

— Извините, что вмешиваюсь, но у нас все уборщицы работают в резиновых перчатках.

Появилась московская бригада. Вместе с сочинскими милиционерами по третьему разу облазили гостиницу. Молодой человек в малиновом пиджаке вспомнил, что горничная наведалась в номер минут за двадцать до того, как обнаружился труп.

— Что же вы хотите? — развели руками москвичи. — За это время можно было добраться хоть до вокзала.

Около полуночи тем, кто не проживал в гостинице, разрешили ее покинуть. Некоторые опасались путешествовать по ночному городу — их развезли двумя милицейскими машинами. Мимоходом обнаруженных проституток отвезли в участок — хоть какой-то результат работы.

Мигунов с Каллистратовым решили оплатить проживание за сутки — слишком поздно искать в курортном городе другое жилье. Перед тем как лечь спать, корреспондент «Вечерних новостей» еще раз связался с дежурным по московской редакции, чтобы передать последнюю за день порцию материала.

Глава четвертая. Легенда о Хираме Абиффе

— Как ты смотришь на то, чтобы поужинать в ресторане? — спросил Хаджиев.

— Можно, — Зиба пожала плечами и посмотрела на отца испытующим взглядом.

— Поедем за город, в «Дом охотника».

Она давно не видела его таким оживленным. Прямо из машины Хаджиев позвонил в ресторан, заказал места.

— А блюдо можно выбрать?

— Конечно. Жаркое из лосятины на двоих, — заявил он в трубку.

«Дом охотника» вполне соответствовал своему названию. Это было небольшое двухэтажное строение под черепичной крышей. Сюда, в глубь соснового бора от магистрального шоссе специально проложили дорогу с очень приличным покрытием.

Машина вкатилась в подземный гараж, где уже дожидались хозяев новенькие, начищенные до блеска лимузины. Отсюда винтовая лестница вела наверх.

Все два с лишним десятка мест были уже заняты, только один столик с табличкой «занято» пустовал. Пахло жаренным на углях мясом, на бревенчатых стенах тут и там красовались рога, кабаньи и медвежьи морды, старинные охотничьи винтовки с инкрустированными прикладами. В камине пылали дрова.

— Уютно, правда? Не надо перекрикивать музыку. Есть еще пристройка с финской баней.

— Маловато женщин, — огляделась вокруг Зиба.

— Сюда шлюх не возят. Сейчас сезон еще не начался. Обычно сюда наведываются после охоты, с трофеями.

— Так ты тоже решил заделаться охотником? Вот откуда в твоей комнате винчестер.

— Разглядела все-таки.

— Еще бы. Он в таком красивом чехле.

— Это тебе подарок на день рожденья. Хотел сделать сюрприз, но, как видишь, не удержался.

— Я здорово тронута. Ты лучший отец на свете. Насколько я знаю, нужны какие-то бумажки, чтобы легально им пользоваться.

— Бумаги в порядке.

— Тогда дело только за компанией. Знакомых охотников у меня нет.

— Могу подкинуть одного. Видишь парня за тем столом?

Зиба стряхнула пепел с сигареты и прищурилась.

— Тот темноволосый, в белой рубашке.

Парень как раз рассмеялся шутке соседа и густые волосы до плеч качнулись, скользнув волной по воротнику. На крепкой шее блеснула тонюсенькая цепочка. Он уверенно упирался локтями в стол, даже в сидячем положении просматривалась мощная фигура.

— Ты никогда раньше не навязывал мне друзей, — удивилась Зиба.

— Это твой будущий муж, — спокойно произнес Хаджиев.

На несколько секунд за столом воцарилось молчание. Зиба медленно дожевала кусок поджаренного с кровью мяса.

— Странные у тебя шуточки.

— Я вполне серьезно. Тебе сейчас двадцать один, твоя мать вышла замуж в девятнадцать.

— Мы здорово поссоримся, если ты станешь развивать эту тему.

— Не настраивайся заранее против. Это сын моего компаньона, погибшего три года назад. Тогда у «Боинга» через минуту после взлета загорелся один из двигателей. Летчики пытались посадить самолет, но он рухнул прямо на взлетную полосу.

— При всем уважении к твоему компаньону эти живописные подробности сейчас мало меня интересуют.

— Если хочешь, можно обойтись и без них.

— Как тебе могло прийти такое в голову? — искренне негодовала Зиба. — Никто и никогда не будет мною распоряжаться.

Она была не то чтобы растерянна, но сбита с толку и не могла подобрать подходящих слов, чтобы выразить всю меру своего возмущения.

— Слушай внимательно, — Хаджиев наклонился к дочери через стол. — Завтра, в худшем случае послезавтра тебя втолкнут в обычную патрульную машину. Привезут в отделение. При обыске найдут героин, в пересчете больше, чем пятьдесят доз. По закону этого достаточно, чтобы подвести человека под статью о распространении.

Зиба презрительно усмехнулась:

— Не ожидала от тебя такой дешевки.

— Не веришь? Конечно — какой любящий отец своими руками запрячет дочь за решетку? Но я сумею через это переступить. Ты больше не будешь позорить меня на весь свет — дрянь, извращенка.

— Мой арест тебя тоже не прославит, — холодно заметила дочь.

— Тебя засадят под другой фамилией.

— Значит, весь сыр-бор из-за снимка в журнале? Извини, но это реакция закомплексованного человека. Где ты там разглядел криминал?