Русский бунт: как развивалась панк-культура в России от СССР до наших дней

«Любовь к земле и к тому, что на ней произрастает, не приобретается, глядя на землю и нивы с кистью в руках; ее можно приобрести, только служа ей, а как изображать природу, не любя ее?»

П. К.

Предисловие к русскоязычному изданию

Эта книга по большому счету о том, как важны места и пространства. Так вышло нечаянно. Официально приступая к своему исследованию в 2016 году, я задумал написать историю групп и людей. Но собирая интервью, я заметил, что все толкуют о каких-то площадках, местах тусовок, о квартирах, об улицах, городах и о знаковых зданиях. Никогда бы не подумал, что книга про русский панк-рок станет работой про то, как важно создавать и сохранять места – такие, где люди остаются собой и делают что хотят. Судя по полученным данным, панк-рок, однако, именно про это.

У общественных мест нет хозяев. Чтобы решиться пойти на андеграундную площадку, мне, американцу, было достаточно просто выяснить ее местонахождение. И при вопросах от разных людей типа: «Как это американец пишет НАШУ историю?», я не мог сдержать смеха – до того наивно это звучало. Раз панк – про места, а места не принадлежат кому-то одному, то и сам панк никому не принадлежит, где бы он ни был. Панк с национализмом, как масло с водой, не смешаешь.

Надеюсь, русскоязычная версия книги прояснит это в полной мере. Когда готовился перевод, многие выступали с критикой: «Изначально книга была рассчитана на западную аудиторию, русские все это уже и так знают!» Может, это верно в том смысле, что русские уже знают героев и названия групп, но до конца ли они понимают, как площадки типа клуба TaMtAm, Клуба имени Джерри Рубина и Ленинградского рок-клуба создали в стране благоприятные для панк-рока условия? Вы осознаете, что даже государственные дома культуры и Рок-лаборатория невольно способствовали формированию панк-сцены? Что такое сцена, как не столкновение индивидуальностей, интересов и взглядов на конкретной площадке или в квартире?

Взять хотя бы отрывок из первой главы моей книги, где Федя Бегемот рассказывает, как впервые пришел в Ленинградский рок-клуб. Все панки влезали туда через окно, а он был еще очень молод и неопытен, и этого не знал. Глубоко в этом воспоминании могла крыться догадка: то, как ты входил в помещение, влияло на твой образ в глазах окружающих. Судьбу как отдельно взятого панка, так и всей сцены определяли помещения.

Я собираюсь рассказать историю не каких-то конкретных групп или событий. Мне плевать, что я уделил мало внимания «Сектору Газа» и «Пургену» и что я недостаточно глубоко вник в сибирскую сцену. Книга не замышлялась как прозападная или как «пропаганда феминизма», несмотря на обложку англоязычной версии. Суть в том (и всегда была в том), что постороннему по силам показать сцене, где ее достижения. Поглощенные внутритусовочными разборками, политическими интригами и переменами, панки могут могут упустить из вида тот прогресс, которого они добились. И кто как не американский панк лучше всего покажет русским панкам, чего они достигли?

Введение

По всем признакам, панк пришел в Россию около 1978-го. В том же году накрылся проект Джонни Роттена и Малкольма Макларена по разоблачению капиталистического рок-истеблишмента. Русские панки, как и их британские коллеги, восстали против застоя в обществе и политике, против тусклой культурной жизни. Свое недовольство существующими порядками они выражали в музыке. И, бесспорно, во всем этом преуспели. Более того, за свои сорок лет русский панк пережил: крах социалистического госэксперимента, душившего творческое самовыражение, банкротство постсоветской экономики и жесткое противостояние с неонацистами. Сегодня перед русским панком стоит ряд проблем, которые подспудно существовали и раньше, но, к счастью или к сожалению, были в тени упомянутых выше явлений. В уходящую эпоху Путина главное, чему сопротивляется русский панк – это насквозь патриархальный уклад, неравномерное распределение богатств между столицей и провинцией и рост западной экспансии в культуре.

Книга, которую вы держите в руках, рассказывает долгую историю русского панка в Европейской части России. В основном речь идет о Москве и Санкт-Петербурге, – но еще есть глава о панке в провинции и короткий раздел о сибирском панке. В книге нет ничего ни про Россию к востоку от Урала, ни про остальное постсоветское пространство, так как в этом случае работа заняла бы гораздо больше времени.