Русский быт в воспоминаниях современников. XVIII век

Таможни всей империи сенатом даны были на откуп за два миллиона. Шестьдесят миллионов рублей, кои остались в империи, были двенадцати разных весов, серебряные от 82 пробы до 63, медные от сорока рублей с пуда до 32 рублей в пуде.

Блаженной памяти государыня императрица Елисавета Петровна во время семилетней войны искала занять два миллиона рублей в Голландии, но охотников на тот заем не явилось, следовательно кредита или доверия к России не существовало.

Внутри империи заводские и монастырские крестьяне почти все были в явном непослушании властей, и к ним начинали присоединяться местами и помещичий.

Правительствующий Сенат тогда составлял один департамент. Сей слушал апелляционные дела не экстрактами, но самое дело со всеми обстоятельствами, и дело о Выгоне города Масальска занимало, при вступлении моем на престол, первые шесть недель чтением заседания сената.

Сенат хотя посылал указы и повеления в губернии, но тамо так худо исполняли указы Сената, что в пословицу почти вошло говорить: «ждут третьего указа», понеже по первому и по второму не исполняли…

Сенат хотя определял воевод, но число городов в империи не знал. Когда я требовала реестра городов, то признались в неведении оных; также карту всей империи Сенат обоснования своего не имел. Я, быв в Сенате, послала пять рублев в Академию Наук от Сената чрез реку, и купили Кириловского печатного атласа, которого в тот же час подарила правительствующему Сенату.

Буде хто любопытен знать, что с провинциальных и городовых воевод требовалось, да благоволит прочесть манифест мой, находящийся в заглавье учреждения для управления губерний. Тут увидеть можно картину, причинившую предпринятую перемену.

По восшествии моем на престол, Сенат подал мне реестр доходам империи, по которому явствовало, что оных считали 16 миллионов. По происшествии двух лет я посадила кн. Вяземского и тайного действительного советника Мельгунова, тогдашнего президента камер-коллегии, считать доходы. Они несколько лет считали, переписываясь раз по семи с каждым воеводою. Наконец сочли 28 миллионов, двенадцать миллионов больше, нежели сенат ведал.

При коронации моей было у меня три секретаря; у каждого из них было по триста прошений, итого девять сот. Я старалась, сколько возможно, удовольствовать просителей, сама принимала прошении, но сие вскоре пресеклось, понеже один праздник, идучи со всем штатом к обедне, просители пресекли мне путь, став полукружьем на колени с письмами. Тут приступили ко мне старшие, сенаторы, говоря, что таковой непорядок последовал из излишной милости и терпения моего и что законы запрещают государю самому подавать прошении. Я согласилась на то, чтоб возобновили закон о неподаче самому государю писем, понеже увидела, что из того родился в самом деле соблазн, и тогда же сведала от многих, что весь город Москва иным не упражнялся, как писанием ко мне писем о таких делах, кои многие уже давно решены были, либо течением времени сами собою исчезли; но притом признаки были великого роптания на образ правления прошедших последних годов.

В начале царствования государыни императрицы Елизаветы Петровны издано было повеление управлять все дела по указам родителя ее, Петра Великого…

Генералы, приехавшие к коронации моей к Москве, были того мнения, чтоб сделать военную комиссию и в оной сочинить штаты всей армии, на что я согласилась, и посажены были в оной весь наличной лутчей генералитет, и штаты были сочинены и мною конфирмованы, и суммы на войски были отделены от прочих доходов, недостаточные же две трети были на первой случай и тотчас по возшествии моем отпущены из кабинетной суммы в армию. Потом сделано было по моему приказанию три таблицы или списка. Первой, повальной, всем служащим от фельдмаршала до последнего, в табели о рангах находящегося. Второй – в армии находящегося генералитета и прочих штаб– и обер-офицеров. Третий: в штатской службе определенных и не удел находящихся.

Засим последовало определение жалования провинциальным и городовым канцеляриям и воеводам по всей империи.

В 1763 Сенат разделен на шесть департаментов, два на Москве, четыре в Санктпетербурх, и предписано было слушать дела экстрактом, а не самое дело.