Русский быт в воспоминаниях современников

Однако хотя Петр Великий сам не любил и не имел времени при дворе своем делать пиршества, то оставил сие любимцу своему кн. Меншикову, который часто оные, как в торжественные дни, так и для чужестранных министров с великим великолепием по тогдашнему времени чинил. Имел для сего великий дом, не токмо на то время, но и в нынешнее; ибо в оный после кадетский сухопутный корпус был помещен, и слыхал я, что Государь, видя из дворца своего торжество в доме его любимца, чувствовал удовольствие, говоря: «вот как Данилыч веселится». Равно ему подражая, так и быв обязаны самыми своими чинами, другие первосановники Империи, такоже имели открытые столы, как Генерал-Адмирал Граф Федор Матвеевич Апраксин, Генерал-Фельдмаршал Граф Б. П. Шереметев, Канцлер Граф Гаврил Иванович Головкин, и Боярин Тихон Никитич Стрешнев, которому, поелику он оставался первым правителем Империи, во время отсутствия в чужие край Императора Петра Великого, на стол и деревни были даны.

Сим знатным людям и низшие подражая, уже в многих домах открытые столы завелися, и столы не такие, как были старинные, то-есть, что токмо произведения домостройства своего употреблялись; но уже старались чужестранными приправами придать вкус доброте мяс и рыб.

И конечно в таком народе, в котором гостеприимство сочиняло всегда отличную добродетель, нетрудно было ввести б обычай таковых открытых столов употребление; что соединяясь и с собственным удовольствием общества, и с лучшим вкусом кушанья противу старинного, самым удовольствием утверждалось.

Не неприятель был Петр Великий честному обществу; но хотел, чтобы оно безубыточно каждому было. Он учредил ассамблеи, на которые в назначенные дни множество собиралось. Но сим ассамблеям предписал печатными листами правила, что должно на стол поставлять, и как принимать приезжих, сим упреждая и излишнюю роскош, и тягость высших принимать; ибо общество ни в опивании и обжиравии состоит и неможет оно быть приятно где нет равности. Сам часто Государь присутствовал в сих ассамблеях и строго наблюдал, дабы предписанное исполнялось.

Но слабы были сии преграды, когда вкус, естественное самолюбие и роскош стараются поставленную преграду разрушить; и где неравность чинов и надежда получить что от вельмож истребляют равность.

В присутствии Государевом, учиненные им предписания сохранялись в ассамблеях, но в простом житьи роскош и унижение утверждали свои корни.

И подлинно мы видим, что тогда зачали уже многие домы упадать, и упадающие ожидать от милости Государской и от защищения вельмож своего подкрепления. Из первых знатных домов, мне случалось слышать об доме Князя Ивана Васильевича Одоевского…

Я, сказал о сем Князь Одоевский, яко о раззорившемся человеке; но и многие другие естли не в раззорении от сей перемены жизни пришли, то по крайней мере чувствовали немалую нужду.

Дабы умолчать о прочих, Борис Петрович Шереметев, Фельдмаршал, именитый своими делами, обогащенный милостью монаршею, принужден однако был вперед Государево жалованье забирать и с долгом сим скончался, яко свидетельствует сие самая его духовная. И после смерти жена его подавала письмо Государю, что она от исков и других убытков пришла в раззорение.

Переменившийся таким образом род жизни сначала первосановников Государства, а в подражание им и других дворян, и расходы: достигши до такой степени, что стали доходы превозвышать, начали люди наиболее привязываться к Государю и вельможам, яко к источникам богатства и награждений…

Грубость нравов уменьшилась, но оставленное ею место лестью и хамством наполнилось; оттуда произошло раболепство, презрение истины, обольщение Государя и прочия зла, которые днесь при дворе царствуют, и которые в домах вельможей возгнездились.

_____

Сказал я, что сластолюбие и роскош могли такое действие в сердцах произвести; но были еще и другие причины, происходящие от самых учреждений, которые твердость и добронравие искореняли. Разрушенное местничество (вредное впрочем службе и государству) и незамевенное никаким правом знатным родом, истребило мысли благородной гордости в дворянах; ибо стали не роды почтенны, а чины и заслуги и выслуги, и тако каждый стал добиваться чинов, а не всякому удасться прямые заслуги учинить, то за недостатком заслуг, стали стараться выслуживаться всякими образами льстя и угождая Государю и вельможам; а при Петре Великом введенная служба, в которую вместе с холопами их носили на одной степени их господ в солдаты, и сии первые по выслугам пристойным их роду людям, доходя до офицерских чинов, учинились начальниками господам своим и бивали их палками. Рода дворянские стали разделены по службе так, что иной однородцов своих и век не увидит.

То могла ли остаться добродетель и твердость в тех, которые в юности своей от палки своих начальников дрожали? Которые иначе как подслугами почтения не могли приобрести и быв каждый без всякой опоры от своих однодворцев, без соединения и защиты, оставался един, могущий предан быть в руки сильного.